Антон Шаффер - Духи безвременья

Однажды холодным зимним утром в дверь его квартиры позвонили. Он открыл и увидел перед собой совершенно незнакомого человека, который представился Сергеем Ефремовичем. На вид Сергею Ефремовичу было что-то около тридцати, но выглядел он весьма респектабельно. Илья сразу отметил, что гражданин этот, что называется, при деньгах. Визитер вежливо поздоровался и попросил разрешения войти. Причин отказать ему Илья не нашел, а потому впустил незваного гостя в свою обитель. И, как выяснилось чуть позже, не зря.

Об Илье Сергею Ефремовичу рассказал один их общий знакомый, который был осведомлен о талантах Далекого. Собственно с целью поэксплуатировать этот самый талант гость и явился. Судя по его словам, он являлся докторантом одного из академических институтов, но вот диссертация у него как-то "не шла". Илья поинтересовался темой работы, и оказалось, что она почти полностью совпадала с темой его дипломной работы в университете. Но об этом он резонно умолчал.

Сергей Ефремович, как человек деловой и дюже занятый, долго кота за хвост не тянул и сразу сделал Илье предложение, от которого тот не смог отказаться – за достойное вознаграждение написать ему эту самую диссертацию.

На работу у Ильи ушло чуть больше трех недель. Ему пришлось посидеть по библиотекам, чтобы добрать материалы. Затем он умело скомпилировал их со своим дипломом и бодро отрапортовал заказчику, что задание выполнено. Сергей Ефремович приехал тем же вечером. Но без денег, что было вполне естественно. Для начало ему нужно было убедиться, что диссертация пройдет все необходимые инстанции и будет допущена к защите. Илья не возражал.

Прошло еще три недели и во входную дверь квартиры, в которой был прописан Далекий, снова позвонили. То был улыбающийся Сергей Ефремович. Он обнял Илью и радостно сообщил, что Ученый Совет рекомендовал работу к защите и как можно скорее. После этого он протянул Илье конверт, попрощался и удалился.

Илья закрыл за ним дверь, вошел в комнату, устроился поудобнее на диване и распечатал конверт. К его сумасшедшей радости сумма, которая оказалась в его руках, была почти на порядок выше изначально назначенной докторантом. Сомнений, на что ее потратить у Ильи не было. Уже на следующий день он приобрел себе новенькую вишневую семерку. Права, благо, он предусмотрительно получил еще за год до этого.

И вот та самая семерка, теперь уже конечно не такая новая, стояла перед ним. Уже сидя в машине и мчась по утренним московским улицам Далекий понял, что едет на интервью, темы которого себе совершенно не представляет. Он схватился за мобильник, но вспомнил, что номер Василисы стер в тот же день, как его выкинули из редакции. Большей авантюры себе представить было сложно. Но обратного пути не было. Вернее был, но Илья, удивляясь сам себе, даже не допускал мысли, что можно развернуться и поехать домой. Наоборот, он еще сильнее вжимал педаль газа в пол, устремляясь на встречу неизвестности. Ощущение, которое он при этом испытывал было для него настолько новым, что сколько он не пытался в нем разобраться, понять ничего не получалось. Ему казалось, что он камикадзе, мчащийся из-за облаков на растущий на глазах американский линкор. Аналогия эта ему понравилась, то потом он вспомнил, что сам одет, как американский линкор. Таким образом, получалось, что он мчится навстречу самому себе. В том случае, конечно, если он все еще камикадзе. И это было еще не самым страшным, что могло произойти. В конце концов, столкновение с самим собой не смертельно. Наоборот, оно поможет ему найти свое "я", определиться. Куда хуже, если он всего лишь линкор. В этом случае в роли камикадзе выступал Паклин, вернее предстоящая встреча с ним.

Действительно, она могла его уничтожить, смять, сломать навсегда. Но почему? Это же просто интервью!

Почему для этого выбрали его? Ну, это тоже легко объяснимо. Кого еще можно было послать брать интервью у высокопоставленного государственного чиновника, пусть и бывшего? Кого? Губкина? Его и послали, но где он, Губкин этот? Василиса сама сказала, что он испарился, и найти его не представляется возможности. И чёрт бы с ним. Так ему и надо. Ну, хорошо, а что, кроме Губкина в редакции больше не нашлось людей? Выходит, что не нашлось. Ну не поручать же это Паше Рогову, который если в этой жизни и брал интервью, то в лучшем случае у дешевых московских проституток. Могли бы, в принципе, отправить к Паклину Ленку Голубеву, но нет, она тоже не подходила. Смазливая, слишком развязная, не тот у нее уровень.