Илья Деревянко - Подставленный

— Та же беда, — сознался он. — Пойдем за лекарством!

На улице было по-утреннему прохладно. Проносились, шурша шинами по асфальту, легковые автомобили, кряхтя, ползли переполненные автобусы. За поворотом притаились в засаде ранние гаишники, бдительно высматривающие нарушителей и потирающие руки в предвкушении мзды.

Палатка находилась в трехстах метрах от дома, в котором жил Соловьев. Она торговала круглосуточно, предлагала широкий ассортимент спиртного (от дешевой сивухи до дорогого коньяка). И от покупателей не было отбою. Вымотавшийся за ночь продавец, то и дело протирая усталые, покрасневшие глаза, с нетерпением дожидался сменщика. Тот почему-то запаздывал. Продавец нервничал. «Проклятье! — раздраженно думал он. — Собачья работа!»

Платили здесь немного, около четырехсот тысяч в месяц (сутки на работе, сутки дома). Хозяин палатки, жуткий сквалыга, ни в какую не желал перевести продавцов на процент от прибыли, как делали многие другие. «Не нравится — уходите!» — неизменно говорил он. А куда идти по нынешним временам?!

— Две бутылки «Белого аиста», — произнес хриплый голос.

Продавец поднял глаза. Перед ним стояли два парня с опухшими заспанными физиономиями.

— Сколько с нас?! — нетерпеливо спросил один из них, светловолосый, с правильными чертами лица.

— Сорок пять тысяч.

— Врет, сволочь! — шепнул Юра. — Завышает цену!

Это было правдой. Обремененный семьей и запутавшийся в долгах продавец при каждом удобном случае накидывал немного сверху. Только так ему удавалось сводить концы с концами.

— А где у тебя ценники, дорогуша?! — ласково пропел Сергей. — Нагреть нас решил, дерьмо собачье?!

Не дожидаясь ответа, он зашел с обратной стороны палатки, отворил дверь и шагнул внутрь.

— Ты чего, парень, угомонись! — испугался продавец.

— Ну уж нет! — ощерился Соловьев. — Угомониться придется тебе!

Короткий боковой удар в челюсть, и, лязгнув зубами, тело обрушилось прямо на ящики с товаром.

— Так-то лучше! — улыбнулся Сергей, забрал четыре бутылки и, не рассчитываясь, вышел на улицу.

— Пойдем, Юра! Сегодня будем пить на халяву!

К двенадцати часам дня приятели были изрядно под градусом.

Глеб Жеглов и Володя Шарапов за столом засиделись не зря Глеб Жеглов и Володя Шарапов ловят банду и главаря! — надрывался из последних сил магнитофон, включенный на полную мощность.

— Левой в печень, локтем по почкам и коленом в репу! Моментом отключился, — хвастался захмелевший Соловьев. — С Николай Васильевичем стоит иметь дело! Такую телку вчера подогнал. Пальчики оближешь! Сама худенькая, а грудь полная, бедра округлые. Кожа гладкая, загорелая! Сперва я ей в рот, потом…

В этот момент зазвонил телефон.

— Ничего не поделаешь, дела, — многозначительно сказал Сергей, выслушав очередное задание и засовывая в карман газовый пистолет. — Заходи вечерком. Продолжим «лечение», а может, девочек выпишем…

В это самое время Николай Васильевич нервно расхаживал взад-вперед по кабинету, как тигр в клетке. «Падлы! Пидорасы! Козлы!» — яростно шипел он. Из переполненной пепельницы вываливались окурки, в воздухе плавали густые клубы сигаретного дыма.

— Галя, сделай кофе! — резко крикнул Шабанов и вновь углубился в свои мысли. А задуматься было над чем. Не далее как сегодня утром ему позвонил домой главный бухгалтер и сообщил пренеприятнейшее известие: торговый дом «Энко», которому Шабанов два месяца назад поставил большую партию женского трикотажа, в очередной раз отсрочил платежи, ссылаясь на «объективные трудности».

— Ждут, гады, пока инфляция сожрет мои денежки, — с ненавистью бормотал Николай Васильевич, — ни стыда ни совести.

То, что он поступал со своими рабочими точно так же, Шабанова не смущало. Одно дело он, а другое дело с ним! Безобразие!

В дверь постучали.

— Да! — зло отозвался коммерсант, но, увидев вошедшего, впервые за весь день улыбнулся: — А, Сережа! Наконец-то! Присаживайся! Тут такое дело! Слушай!

Порядком окосевший после усердной опохмелки Сергей с трудом улавливал смысл речи шефа, но глубокого понимания от него и не требовалось. «Надо кого-то припугнуть? Пожалуйста! Нет проблем! А за что, почему — какая разница!»

Секретарша принесла кофе и, избегая встречаться с Соловьевым глазами, торопливо вышла.

— Ничего кошечка, а?! — хитро прищурился Шабанов. Сергей промычал в ответ нечто утвердительное. — Ладно, о бабах потом, — посерьезнел Николай Васильевич. — Время не терпит! Поехали!