Морье Дю - На грани

- Отнюдь. Старому хмырю вроде меня интересно знать, чем дышит нынешняя молодежь.

Она потянулась за сигаретой. На этот раз он не замедлил поднести зажигалку.

- Дело в том, - сказала она (совсем как если бы беседовала с отцом, убедившись, что мама накрепко засела в соседней комнате; только с Ником подобный разговор доставлял ей больше удовольствия), - дело в том, что, на мой взгляд, сексу придают непомерно много значения. Мужчины поднимают вокруг этого дела невообразимый шум - от их воя, право, уже мутит! Некоторые даже впадают в истерику. И единственно ради того, чтобы хвастать снятыми скальпами, - этакая игра в краснокожих индейцев. Ничего хорошего я тут не вижу. Правда, мне всего девятнадцать. У меня еще много времени впереди, возможно, я еще дозрею.

- Я не стал бы на это рассчитывать. Девятнадцать - вполне зрелый возраст. Куда более зрелый, чем вы думаете. - Он встал с рундука, перешел на место у штурвала и включил мотор. - Мне доставляет огромное удовольствие, добавил он, - думать о том, сколько скальпов вы уже сняли и какой вой разносится по всей Флит-стрит. Сочту долгом предостеречь своих друзей-журналистов: им надо быть начеку.

Она взглянула на него в испуге:

- Друзей-журналистов?

Он улыбнулся:

- У меня в прессе есть кой-какие связи. - И, развернув катер, направил его к Овечьему острову.

Так, сказала себе Шейла, значит, не сегодня-завтра он проверит, какая я корреспондентка, и установит, что никакие редакторы меня к нему не посылали. Что же касается Дженнифер Блэр, то ему придется перебрать немалое число театральных менеджеров, прежде чем кто-нибудь среди них скажет: "А, вы о той блистательной молодой актрисе, которую в Стратфорде пытаются заполучить на будущий сезон?"

Не успела она это подумать, как они уже приближались к его владениям; катер подвалил к причалу у лодочного домика, умело замаскированного густо насаженными деревьями, где их ждал Майкл, и она вспомнила, какой ужас испытала утром, когда тот подвел ее к полураскрытому мегалитическому захоронению, затерянному в глуши лесистого острова.

- Я испортила вам день, - сказала она Нику. - Вы все так увлеченно работали на раскопках. И, верно, продолжали, если бы не я.

- Не обязательно. Отдыхать можно по-разному. Могильник никуда не убежит. Есть новости, Майкл?

- Получено несколько радиограмм, сэр. Они ждут вас в доме. Все в порядке.

Как только Ник переступил порог дома, он полностью преобразился: деловитый, подтянутый, сосредоточенный на своих никак не связанных с нею делах. Даже Шиппи, которая, заслышав голос хозяина, попыталась прыгнуть к нему на руки, тут же оказалась на полу.

- Всем быть в рубке через пять минут, - распорядился он.

- Есть, сэр.

- С вашего разрешения, - повернулся он к Шейле, - я вас покину. Вам придется развлекать себя самой. Книги, радио, телевизор - все в комнате, где мы беседовали вчера. В ближайшие часы я буду занят.

В ближайшие часы... Стрелки стояли на начале седьмого. Он наверняка проканителится со своими делами, какие они ни на есть, до девяти, а то и десяти. Обидно! Она рассчитывала совсем на другое - провести вечер у камина в долгой доверительной беседе, когда что только не случается между двумя людьми.

- О'кей, - сказала она вслух, пожимая плечами. - Я - в ваших руках. Кстати, хотелось бы знать, как долго еще вы намерены меня здесь держать. Мне надо вернуться в Лондон: я назначила несколько свиданий.

- Не сомневаюсь. Но с охотой за скальпами придется повременить. Боб, позаботьтесь о чае для мисс Блэр.

Он исчез в глубине коридора вместе с собачкой, которая следовала за ним по пятам. Шейла, надувшись, опустилась на банкетку. Какая досада! А главное, все уже так замечательно шло. Никакого желания читать или слушать пластинки у нее не было. Да и Ник, верно, одного вкуса с отцом: давно вышедшие в тираж Питер Чейни и Джон Бакэн, которых тот без конца перечитывал. И музыка легкого жанра - "Южный океан", скорее всего.

Боб принес чаю - на этот раз с вишневым вареньем и песочными колечками и, что особенно ценно, только-только испеченными. Она умяла их все без остатка. Потом послонялась по комнате, исследуя полки. Ни Питера Чейни, ни Джона Бакэна на них не оказалось. Зато, как, впрочем, она и ожидала, длинными рядами выстроились книги об Ирландии, всенепременный Йейтс, Синг, А. Е. и монография о Театре аббатства. Ее, пожалуй, было бы интересно почитать, но сейчас я не в настроении, подумала Шейла, совсем не в настроении. Пластинки оказались в основном с классическим репертуаром Моцарт, Гайдн, Бах - целый склад бесподобной музыки. Будь тут Ник, какое наслаждение было бы послушать их с ним вместе! Фотографию на письменном столе Шейла обходила взглядом. Даже мысль о ней ее раздражала. И как только он мог? Что он увидел в ее матери? А ее отец? Что увидел в ней он, если на то пошло? Но Ник - другое дело. Он намного интеллектуальнее, чем когда-либо был отец, и просто уму непостижимо, чтобы такой человек стал увиваться вокруг особы, подобной ее матери, пусть даже в свое время прехорошенькой.