Линн Хайтауэр - Точка возгорания

— Прости, Сэм.

— Проклятие! Помнишь, на прошлой неделе мы повезли ее в больницу, сказав, что едем в кино? О Господи! Она упала в обморок прямо в машине, едва только узнала, куда мы на самом деле ее везем.

Сонора задумчиво посмотрела в окно.

— Тебе, пожалуй, лучше поехать с ней.

— Каким образом?

— Я прикрою тебя, Сэм.

— Ты и так слишком часто меня выручала. Если мы и впредь будем неосторожны, то в скором времени оба вылетим с работы.

Сонора вздохнула. Последние восемнадцать месяцев они действительно сильно рисковали.

— Послушай, Сэм. В любом случае, прежде чем посетить «У Кухо», я собираюсь переговорить с братом потерпевшего. Попытаюсь раздобыть фотографию Марка и собрать сведения о его подруге. А ты с Анни поезжай в больницу. Успокой малышку. Ты ведь знаешь, она повеселеет, как только ты войдешь в комнату. Даже если ты потом и покинешь ее, тебе все-таки необходимо немного побыть с ней.

— Не знаю, не знаю… — задумчиво произнес Сэм.

На самом деле он все прекрасно понимал, и Сонора сделала вид, что слегка возмущена, используя таким образом испытанный прием, но стараясь при этом не перегибать палку.

— Действуй, Сэм. Марк Дэниелс уже мертв, поэтому может и подождать. Я высажу тебя у дома. Встретимся позже, в «У Кухо».

— Спасибо, Сонора.

— Давай-давай…

Вспомнив, что Китон Дэниелс что-то говорил о своей жене, с которой он сейчас «живет врозь», Сонора решила навестить их дом в районе Маунт-Адамс. Она просмотрела свои записи, и, естественно, выяснилось, что это место находится на другом конце города.

По дороге туда она включила автоответчик и прослушала сообщение Тома о том, что Хитер все-таки добралась до школы и что он тоже направляется в свой класс. Проверка каждого шага детей стала для Соноры своего рода ежедневным ритуалом. После обеда она опять будет беспокоится о них, до тех пор, пока не убедится в том, что они уже дома.

На почтовом ящике, установленном около дома Китона, было написано «МИСТЕР И МИССИС К.ДЭНИЕЛС», а плакат на лужайке извещал о том, что дом продается. Памятуя, что Дэниелсы в разводе, Сонора испугалась обнаружить двери дома запертыми. На заднем дворе не было никого. Не заметила она там никаких игрушек, а на окнах не было видно украшений в честь праздника Хэллоуин — Дня Всех Святых. Никаких признаков присутствия детей, полное отсутствие следов нормальной жизни.

Дом был небольшим и представлял собой маленькое ранчо с тремя спальными комнатами и лужайкой размером не более почтовой марки. Однако он не был лишен уюта и очень напоминал собственный домик Соноры. Из корзины, расположенной у входной двери, свисали сочные листья папоротника, а на небольшом цементном крыльце стояло белое плетеное кресло-качалка. Сонора прикинула, что к папоротнику и креслу рука человека в последний раз прикасалась не менее шести недель назад.

Занавески в гостиной были искусно сшиты из полос очень тонкой и весьма изящной белой материи, но при этом были слишком прозрачны. Шторы в спальне плотно задернуты. На крыльце горел свет.

Сонора нажала кнопку дверного звонка.

Какое-то время в ответ не доносилось ни звука. Она уже собралась было позвонить еще раз, как вдруг услышала скрежет отодвигаемой задвижки. Дверь заскрипела и медленно отворилась.

Сонора нередко удивлялась тому, как мало отражаются на внешности человека переживаемые им волнения и тревоги. Иногда для того, чтобы заметить эти признаки, необходимо пристально вглядываться в его лицо. У Китона Дэниелса же удары судьбы проявились более чем явственно.

Подол его рубашки выбился из-за пояса, а уже знакомые Соноре брюки цвета хаки были сильно помяты — как будто он в них спал. Толстые белые носки скатались и болтались теперь на щиколотках. Китон был не брит. По-детски слегка припухшие щеки, которые Сонора прежде находила даже симпатичными, обвисли, делая его на вид еще старше. Пожалуй, сейчас Китон выглядел на все тридцать.

Он запустил пятерню в свою густую черную шевелюру, которая неплохо выглядела даже тогда, когда была взъерошена, — для мужчин такие волосы, как правило, составляют предмет гордости.

— Я разбудила вас.

— Нет, нет, — смущенно ответил он, потирая шею.

Сонора понимала его нынешнее состояние. Она и сама пережила нечто подобное, когда погиб ее Зак и она осталась одна со своим горем и двумя детьми. Хитер тогда только-только училась ходить, а Тим переживал все на удивление спокойно, спрашивая ее время от времени, почему она не плачет и правда ли, что у них нет больше папы.