– Давай сделаем здесь люк! – в шутку предложил я. – Вдруг забудешь дома ключи. Поднимешься по лестнице – и дома!
Мы посмеялись, но люк все же сделали. Шутки ради. Потом оба про него забыли – Толя был на редкость аккуратным человеком, из тех, кто ключи никогда не забывают.
Это было авантюрой, но сейчас у меня не было другого выхода. В доме можно будет включить телевизор погромче и даже открыть окно для большего шума – возможно, на пожарной дороге не услышат, как выбираются четверо…
Я осторожно снял лестницу с вбитых в стену гвоздей, и так же бережно, стараясь даже не зашуршать по дереву, приставил ее к стене. Медленно пополз вверх по скользким перекладинам. Видимо, дождь сегодня был сильный, лестница намокла, но только поэтому разбухшие перекладины не скрипели в пазах. Иначе от их музыки проснулся бы весь поселок…
Я благополучно добрался до верха стены и уперся руками в люк. Он легко поддался и поехал в сторону. И в этот миг что-то звонко щелкнуло в бревенчатую стену рядом с моим лицом. А в следующее мгновение сзади докатился звук выстрела.
Я бросил люк и обернулся. В темном проеме окна на втором этаже недостроенного дома в блестело в лучах луны круглое стеклышко и угадывалась темная человеческая фигура. Снайпер! Они посадили в дом снайпера, легко и просто прикрыв не просматриваемый с пожарной дороги подход. И пока я тут у стены выгибался, изобретая пути спасения семьи, снайпер хладнокровно следил за мной в свое стеклышко. Развлекался. И напомнил о себе, когда объект попытался скрыться…
С другой стороны дома хлопнули двери машины и послушался дружный топот. Вот теперь, действительно, все. Я повернулся на лестнице лицом к снайперу. Смерть надо встречать лицом – глаза в глаза. Пусть снайпер глянет в глаза человеку, которого убьет. Острая боль внезапно почувствовалось в правой щеке, и я машинально провел по ней рукой. На ладони осталась темная полоса. Расцарапало щепкой, сорванной пулей с обшивки стены. Ну и пусть.
Двое в черных костюмах выскочили из-за угла дома. И тут из недостроенного дома внезапно стукнул второй выстрел. Первый из бежавших споткнулся и носом поехал по влажной земле. Реакция у второго оказалась мгновенной. Он вскинул зажатый в руке "стечкин" и плюнул очередью в сторону недостроенного особняка. Эта очередь почти неразличимо слилась с третьим выстрелом…
Я словно смотрел фильм: странное оцепенение снизошло на меня, смыв все эмоции. Спокойно и не спеша я спустился с лестницы, подошел к двум лежавшим ничком телам. Перевернул на спину одно, за тем второе. Это были "бодигварды", три дня назад пинавшие меня ногами в прихожей. Но им, в отличие от тогдашнего меня, медицинская помощь не требовалась – разве что подвязать платком челюсти, чтобы не отваливались. Я решил предоставить это удовольствие другим.
Оставив убитых лежать, где упали, я пошел к недостроенному дому. На втором этаже, у оконного проема, согнувшись, тихо стонала женщина в камуфляже. Отшвырнув носком ботинка валявшуюся на полу винтовку, я сгреб раненую в охапку и понес к своим.
Они уже успели выбежать на выстрелы. Я молча прошел мимо в дом и уложил раненую на пол. Догадливый Костя мгновенно крутнулся и принес бинты и йод. Мог и не нести. Пуля "стечкина" вошла в тело снайперши прямо на правой грудью – покойник стрелял метко – и прошила легкое. Кровавая пена пузырилась вокруг пулевого отверстия, пока я не скрыл ее слоями бинта. Это было для успокоения. Жить раненой оставались считанные минуты.
Снайперша открыла глаза, и тут я узнал ее. Это она приходила ко мне в день, когда приехала Оксана. Так вот почему она стреляла в черных…
Раненая подняла руку к груди, и я, догадавшись, достал из внутреннего кармана камуфляжа бумажник. Раскрыл. Из-за прозрачным пластика кармашка смотрели строгие глаза мальчика лет шести. Еще одно мое обязательство в этом мире…
Снайперша закрыла глаза, и я медленно считал затихающие удары пульса на тонком запястье. Один, два, три… Все.
Затем я поднял с пола обмякшее тело и отнес его в черную машину, уложив его на сиденье рядом с водительским. Подумав минуту, перенес туда же обоих "бодигвардов", свалив их на сиденье позади. Потом, подобрав, бросил туда же и оружие. Мои смотрели на меня, остолбенев. Но мне было плевать. Я не хотел, чтобы у дома, где мне столько раз было так хорошо и уютно, валялось все это.
Я уже собирался захлопнуть дверцу, как вдруг на приборной доске запищала рация. И я машинально взял ее.
Читать дальше