Николай Леонов - Буква и цифра [сборник]

— Так удобно? — суетился Стас. — Вам не холодно? Руки как лед. Возьмите мой пиджак, немного согреетесь. — Он стянул пиджак, накинул на плечи женщины и, слегка приобняв, прижал ее к своему плечу. — Так-то лучше. Скоро вам станет совсем хорошо, а через несколько дней вы забудете весь этот кошмар или же станете вспоминать о нем с улыбкой. А вашего обидчика мы накажем. Поймаем и накажем. Вы знаете, кто это был? Кто сотворил с вами такое?

— Не знаю. — Голос Елизаветы звучал хрипло. — Я его не знаю. Я вообще не понимаю, что произошло. Почему он напал на меня?

— Потому что он преступник, только и всего. Вряд ли он имел что-то против вас лично, — ответил Гуров. — Скажите, Лиза, как вы здесь оказались? Ведь вы здесь не случайно, так?

— Он позвал меня. Сказал, что «сольет» компромат на одного человека и что с таким материалом я смогу заткнуть ему рот.

— Кому вы хотели заткнуть рот? — осторожно поинтересовался Лев.

— Одному человеку. Он политик, выступает в оппозиции, чем вредит нашему движению, — проговорила Елизавета. — Я просто хотела, чтобы он оставил нас в покое. Я никому не желала зла!

Она начала всхлипывать, и Крячко крепче прижал ее к себе:

— Не нужно плакать, милая, все уже позади. Так, значит, вы занимаетесь общественной деятельностью, да? Помогаете людям? Что это за движение, за которое вы выступаете?

— Вы меня не узнали, — скорбно произнесла женщина. — Хреново же я выгляжу, раз стала неузнаваемой.

— Простите, но я действительно вас не узнал. А должен был? — ничуть не смутившись, спросил Стас.

— Я возглавляю независимую некоммерческую организацию «Женщины столицы в защиту прав сексуальных меньшинств», — заявила Елизавета. — Вот уже шесть месяцев мое лицо каждый день показывают в теленовостях.

Крячко озадаченно крякнул и убрал руку с плеча женщины. Несмотря на серьезность ситуации, Гуров едва сдержал улыбку. Шутка получилась что надо: известный дамский угодник полковник Крячко решил испытать свои чары на женщине нетрадиционной сексуальной ориентации. В Управлении об этом будут слагать легенды. Но это потом, а сейчас необходимо выяснить, что она знает об убийце.

— Скажите, Лиза, каким образом он заманил вас сюда? Позвонил по телефону? Прислал письмо с курьером? Воспользовался каким-то другим способом?

— Бросил письмо в почтовый ящик, — ответила Елизавета. — Вчера вечером я проверяла почту и увидела конверт.

— Вы делаете это ежедневно?

— Что именно? — не поняла Елизавета.

— Проверяете почтовый ящик?

— С некоторых пор — да. Мне много пишут. В основном таким образом со мной связываются те люди, которые хотят помочь движению, но не хотят оставлять доказательств своего интереса. Дело деликатное, сами понимаете.

— Пожалуй, — согласился Гуров. — Вспомните, что было в письме?

— Там было всего три строчки. Название деревушки, указание на бараки и имя нашего оппонента. Больше ничего.

— Вы сохранили письмо?

— Оно лежит дома вместе с другой корреспонденцией, — ответила Елизавета.

— Теперь попытайтесь вспомнить, что произошло после того, как вы приехали сюда, — попросил Лев. — Поверьте, мне очень не хочется заставлять вас переживать все заново, но нам нужна помощь. Преступника необходимо обезвредить, иначе он продолжит делать это, и другому человеку может так не повезти, как вам.

— Я постараюсь, — кивнула Елизавета. — Я приехала сюда. Вышла из машины, никого не было. Я обошла один барак, заглянула внутрь. Там было пусто. Пошла ко второму бараку. Как только приблизилась к дверному проему, кто-то подкрался сзади и обрушил мне на голову что-то тяжелое. Я упала и потеряла сознание.

— Он вас ударил, вы потеряли сознание, это понятно. Когда вы очнулись? — мягко спросил Гуров.

— Не знаю. Наверное, скоро, он успел скрутить мне ноги и руки. Я лежала, уткнувшись лицом в пол. Попыталась повернуть голову, хотела взглянуть на него, поговорить, убедить его не делать мне больно, не убивать меня. Я ведь читала про Подмосковного маньяка и сразу поняла, кто он.

— Он не позволил вам взглянуть на него? — догадался Гуров.

— Да, он приказал не двигаться, иначе передумает и начнет с головы. А потом принялся рассказывать, как убивал того редактора. Он говорил ужасные вещи! Страшные вещи! От его слов было даже страшнее, чем от осознания того, что скоро я умру. Я пыталась договориться с ним. Предлагала деньги, машину, даже себя, но все напрасно. Он смеялся надо мной. Сказал, что не хочет, чтобы я умирала быстро. Сказал, что ему понравилось разговаривать с приговоренными к смерти, что мы ведем себя забавно. Так и сказал: забавно. Когда он дошел до груди, я снова потеряла сознание. Наверное, от омерзения. Он был так мерзок и в то же время жалок. Он трогал меня, и из его горла вырывались мерзкие звуки. Он хрюкал от удовольствия, понимаете? — Елизавета заскулила. Жалобно, отчаянно. Слезы ручьем полились по щекам, но она даже не пыталась стереть их. Просто скулила и плакала. Смотреть на это было невыносимо. Крячко глухо выругался и крепко прижал ее к груди.