Галина Романова: Рыжая-бесстыжая

Подумаешь, обиделись, что она нечаянно коленом десяток яиц им раздавила! Так в автобусе такая давка была, что впору о душе начинать думать, а они о каких-то яйцах пекутся. Были, конечно же, и в этом случае свои неприятные моменты. Скажем, полезут к ней в квартиру воры (хотя, по ее мнению, лезть к ней им было совершенно неразумно) или загорится от неисправной электропроводки квартира, можно было быть уверенной на сто процентов – соседи вмешиваться не станут. Осторожненько высмотрят в замочную скважину, что и сколько вынесено, лапками посучат от радостного предвкушения ее горя и промолчат. Что касается пожара, то, должно быть, дождутся, пока хорошенько разгорится, и лишь затем вызовут пожарных.

Ни первого, ни второго с ней пока не случалось. Тьфу-тьфу! Ну оказалась в этом смысле к ней милостива судьба-злодейка, что же тут попишешь. Однако Настена была убеждена в том, что помощи ей ждать неоткуда…

Совсем плохо обстояло дело с родственниками. Эта третья категория случайно обиженных зло помнила долго, часто ее этим попрекала и присовокупляла ненароком допущенную ею, Настей, оплошность ко всем последующим обвинениям по любому поводу.

С Маргаритой Николаевной, своей будущей свекровью, Настя «познакомилась», покупая билет в кассе автовокзала…

В тот день ей несказанно повезло: в их пригородной школе объявили карантин, и всех, включая учителей, учащихся и обслуживающий персонал, администрация решила отправить по домам. Ворвавшись с радостным визгом в свою каморку в общежитии и перепугав едва ли не до полусмерти соседку по комнате Ниночку Калачеву, Настя покидала немудреные вещички в дорожную сумку и объявила:

– Все! Каникулы! На целых три дня раньше!

Ниночка работала в этом поселке главным ветеринаром, семьи не имела, посему к делам учительским относилась со снисходительным непониманием. Подумаешь, дети! То ли дело лечить заболевших животных. Они – твари бессловесные, сказать ничего не могут, только смотрят на тебя потерянными глазами и взывают о помощи…

– Что такое? – спросила она, меланхолично помешивая ложкой неопределенного вида напиток. – Опять Законодательное собрание поощряет этих сорванцов?

– Нет, карантин, – машинально ответствовала Настя, пристально разглядывая залоснившиеся рукава малинового джемпера. – Как думаешь, пора ему на помойку или еще послужит?

– Из твоих шмоток все можно смело туда отнести, – совсем недипломатично отозвалась Ниночка и звучно отхлебнула из стакана. – Как ты ухитряешься покупать такую дрянь, ума не приложу…

Критику Настена пропустила мимо ушей, но джемпер все же отложила в сторону. На улице не так холодно, невзирая на начало ноября. Вполне можно обойтись и водолазкой, надев сверху куртку. Джинсы, которые она страстно любила как вид одежды и которые ей в силу ее профессиональной деятельности носить постоянно было не вполне удобно, дополнили нехитрый гардероб. Она взяла в руки стоптанные башмаки и скорбно вздохнула:

– Как думаешь, не стоит ехать в город в такой обуви, а, Нинк?

– Ох, господи! – Та молча пожевала губами и повзмахивала бровями, что на языке жестов означало высшую степень недоумения по поводу несуразности соседки. Затем слезла со стула и прошествовала к своему шкафу. – На вот, никчемность ты моя. К дню рождения тебе приберегла, да разве с тобой утерпишь…

В руках у Нинки сверкала глянцем черной натуральной кожи и завораживала изысканностью модели пара демисезонных ботинок на высоком каблучке. Настя боялась шевельнуться. Ей, почти всю свою жизнь проходившей в недорогих добротных вещах из серии «на что хватило денег», такое могло лишь присниться.

– Нина, зачем ты? – слабо попробовала она воспротивиться, но ее глаза хищно уставились на вожделенную обувку, отмечая и необыкновенно изящный изгиб колодки, и пару пуговок сбоку, добавляющих ботиночкам некоторую пикантность. – Неудобно как-то…

– Сказала бы я тебе, что неудобно, да долго перечислять… – довольная произведенным эффектом заухмылялась Нинка. – Бери, бери. Да скинь портки-то свои засаленные. Надень юбку мою черную короткую. Горе с тобой, право…

Она вновь нырнула в недра огромного шкафа, и через минуту в Настю полетела черная мини-юбка, совсем неплохо сработанная польскими умельцами, запакованная пара колготок «Омса-велюр» и в довершение – элегантный бежевый свитерочек с высокой горловиной.

– Оденься хотя бы раз в жизни по-человечески, – отдуваясь, произнесла Нинка, вновь усаживаясь на свое место за столом и отхлебывая темно-коричневую бурду. – Хорошо хоть мы с тобой фигурами одинаковые…

Читать дальше