Галина Романова - Счастье по собственному желанию

Кабинет Валеры, сменившего на посту Савельева, располагался через коридор от дежурной части. Она нашла его без труда. Стукнула согнутым пальцем в дверь и тут же вошла.

Тесная каморка с маленьким окошком в одну створку. Стол параллельно обшарпанному подоконнику. Стул, на котором восседал Валера – широкоплечий крепыш с юношеским румянцем, – поскрипывал под тяжестью его крупного тела.

Он улыбнулся ей вежливо и настороженно и без слов указал на другой такой же стул у стены.

«Господи! Так все казенно, убого и страшно… Наверное, это специально так все делается. Для нагнетания обстановки. – подумала Люба, усаживаясь. – Чтобы, значит, раз и навсегда избавить индивидуума от желания общения с представителями…»

– Вы Закатова? – все же уточнил осторожный Валера, дождался ее кивка и тут же: – Не возражаете, если я взгляну на документики?

Она не возражала. Подала ему паспорт и терпеливо ждала, пока он его досконально изучит, включая ее группу крови и резус-фактор, обозначенный на предпоследней странице.

– Что вы хотели, Люба? – спросил Валера, возвращая ей паспорт. – Я так понял, что вы были знакомы с Савельевым? И пришли не просто так?..

Конечно, не просто так! Конечно, по делу! И в последующие полтора часа она его в это самое дело сбивчиво и с напором посвящала. Валера слушал, хмурился или, наоборот, улыбался, но слушал внимательно и не перебивал.

– Вы не находите это странным? – закончила Люба и тут же попросила воды из графина, стоящего на пыльном подоконнике.

– Странным? – Валера подал ей стакан воды и пожал могучими плечами. – Странным вряд ли… Закономерным, да… Поговорку про веревочку, которой сколько ни виться, не я придумал. И, как правило, она себя оправдывает.

– И что тогда?! Надо же брать! – с юношеской запальчивостью воскликнула она, осушая стакан и возвращая его хозяину кабинета. – Это же явное преступление! Причем не одно!

– Ага! А факты?! Факты, доказательства… Не все так просто. На одних догадках и эмоциях полную картину преступления не составишь. Все скользко, зыбко, да и опасно. Это вы уже поняли по случаю с Савельевым и его тещей. Ее так вообще убили только за несколько листов бумаги, которые даже к делу пришить было невозможно. Так, вода одна… Сила серьезная. Противостоять ей сложно. В лучшем случае – согнут, в худшем – сломают, или еще чего.

– А помощи?! Помощи попросить вам не у кого, Валера?! Есть же какие-то структуры, которые… – она долго подбирала подходящее слово и, не подобрав, сказала то, что думала. – Которые не продажные! Не вся же верхушка погрязла в коррупции, так ведь?!

Валера с ней если и был согласен, то вслух это никак не выразил. Вместо этого он еще час излагал ей свое видение проблемы. Знакомил с документами, имеющимися у него по делу. Потом инструктировал. Пообещал связаться с тем, с кем, по его мнению, связаться он был просто обязан, а под конец спросил:

– Не боитесь, Люба?

– Я уже устала бояться, Валера! Устала!!! Теперь уж будь что будет.

– Ну, тогда с богом! Будем надеяться на то, что у нас с вами все получится…

Люба взялась за ручку двери, но Валера вдруг снова ее окликнул. Тут же принялся прямо при ней звонить куда-то и докладывать по существу. Это ему так там велели – на другом конце провода – по существу и кратко. Он изложил. Вернул трубку на место, и они вместе стали ждать высочайшего решения. Ждали долго, как им показалось. На самом деле прошло всего-то ничего – пятнадцать-двадцать минут. Когда прозвучал телефонный звонок, они оба от неожиданности вздрогнули. Уставились друг на друга и синхронно судорожно сглотнули.

Валера для чего-то встал навытяжку, поднял трубку и слушал очень внимательно какое-то время. Потом пробормотал «слушаюсь», положил трубку и смахнул пот со лба рукавом рубашки.

– А ты говоришь! – выдохнул он и потянулся к стакану, опорожненному до этого Любой.

– Ну, что там? – отчего-то громким шепотом поинтересовалась она, приплясывая от нетерпения.

– Все! Машина заработала, Люба! – почти с обожанием проговорил он, вылив в себя сразу полстакана воды. – Заработала! Теперь дело только за тобой… Если облажаешься, то… Короче, ты поняла!

Что она могла ему сказать в ответ? Ничего кроме короткого: я постараюсь.

То, о чем они говорили с Валерой, казалось простым и единственно правильным, пока она сидела напротив него в его кабинете. Пока шла по коридору отделения милиции, тоже все было предельно ясно и понятно. Но вот стоило выйти на улицу, пройти пару кварталов по разомлевшей от августовской жары улице, как вся уверенность ее куда-то мгновенно испарилась.