Галина Романова - Счастье по собственному желанию

– Не поверишь, Любаша! Жену с детьми отправил в отпуск! – Сячинов счастливо рассмеялся, задрав подбородок к небу. – Согласилась, представляешь! Согласилась уехать с детьми, а меня оставить до поры дома. Знала бы ты, чего мне это стоило!

– Догадываюсь, – порадовалась за Сячинова Люба, проявив солидарность. – Слушай, ты меня не покатаешь? Это и в твоих интересах тоже, кстати.

Они уселись в Генкину «шахиню», где все Так же изо всех углов торчали проволочные узлы. И Люба в двух словах поведала ему о мытарствах предыдущего дня. О визите к ней на работу солидных людей в штатском, предположительно сотрудников ФСБ или как там они сейчас именоваться изволят. Ну, и под финал изложила ему часть своих соображений. Про Иванова малодушно умолчала. Вернее, не совсем про него, а про свои насчет него умозаключения. Пускай Сячинов догадывается сам, не дурак же.

– Про Головачева уже знаешь, так? – проговорил он задумчиво, осматривая оплетку руля.

– Слышала. – Люба не стала его упрекать в том, что он ей об этом не рассказал, и вместо этого спросила: – Как думаешь, за что его?

– Не думаю я, Люба! Не думаю, а почти уверен, что погорел тот по случайке! – выпалил с чувством Генка, ударив по рулю кончиками пальцев. – Спас тебя? Спас. Мог видеть того, кто был за рулем? Запросто.

– А стекла не были затонированы? – она вот, убей, не помнила про эти самые стекла ничего, саму машину вспоминала и то с трудом.

– Кто же теперь скажет? – фыркнул Генка, глянув на нее с досадой. – Сгорела машинка-то! Установить тяжело… Пускай эксперты голову ломают. Ты мне лучше вот что скажи… Что такого ты могла или можешь знать, что тобой солидные парни заинтересовались?

– Не знаю, Ген!!! – совершенно искренне, ни грамма не кривя душой, воскликнула она, откинулась на спинку его скрипучего кресла и снова повторила, всплеснув руками: – Ну, хоть бы какая-нибудь зацепка! Хоть бы какая-нибудь! Ничего, кроме ящиков. Но Киму рассказала, он от меня только отмахнулся.

– Постой, постой… Это какие же такие ящики?

Генка повернулся к ней всем корпусом и тут же впился в нее цепким оперским взглядом. Мог он, слов нет, мог смотреть на собеседника так, что тот непременно чувствовал себя вывернутым наизнанку.

– Это о чем ты, Люба?

– Я не помню, говорила я тебе или нет…

И она рассказала ему про отдых с Хелиным в выходной день, про купание в лесном озере. И про то, как поранила ногу о ящик.

– Не помню, говорила тебе или нет, – покаялась она вновь, закончив говорить.

– И сам не помню, Люба, – глаза у Генки затуманились от воспоминаний, но ничего похожего на прозрение в них не промелькнуло. – Столько всего произошло за эти дни, что у меня башка просто трещит, хорошо, что хоть жену с детьми отправил в отпуск. До сих пор не верится, прикинь!.. Может, ты мне и говорила что, а я отмахнулся, сочтя все это мусором. Так, давай снова и во всех подробностях. Что за ящики? Что за озеро, что за след?..

Люба снова детально рассказала и про домик в чаще леса, и про купание, и про то, как Ким усиленно не хотел обращать на все это внимания. А потом вдруг вспомнила о слежке и рассказала и об этом тоже.

– Какая машина, говоришь?

Она ответила, а Генка с чего-то вдруг мгновенно помрачнел.

Люба поразилась.

Только что он сиял от неожиданно свалившегося на него счастья: шутка ли, отправить жену с детьми на отдых, наконец-то оставшись дома в одиночестве. Только что косил на нее оперским взглядом, пытаясь выпотрошить все ее мысли. И вспомнить что-то пытался, туманя взор. И тут вдруг, бац, и словно прошелся кто-то по его лицу старой пыльной тряпкой. Именно так! Генка посерел просто, и потух вроде как бы.

– Ген, ты чего, а? Знаешь что-нибудь, что ли? Так говори, не тяни за душу. Мне и так, знаешь, уже из дома выходить страшно. – Люба вдруг снова принялась оглядываться, пытаясь рассмотреть сквозь машинные окна своего давешнего преследователя.

Ни преследователя, ни Кима она, конечно же, не рассмотрела. Неожиданный сюрприз ей преподнес все тот же Генка.

Сунув руку глубоко под свое сиденье, он с полминуты чем-то там шуршал, словно перелистывал. А потом достал из-под сиденья большой конверт казенной желтой бумаги. Швырнул его ей на колени и буркнул, отвернувшись к окну:

– На вот взгляни. Может, узнаешь кого…

Не узнать было сложно! Вытащив три снимка из конверта, Люба невольно ахнула, а через минуту разразилась несвойственной ей бранью.

– Ген, ну что за хрень такая, а?! Ну почему он?! А я-то… Я-то почему?!