Галина Романова - Счастье по собственному желанию

– Что? – костяшки пальцев побелели настолько, что смело могли соперничать с фарфором, который она стискивала сейчас в руках.

– Денег при них так и не нашли. Просадили в баре они не так уж и много. А в сумочке в тот день была кругленькая сумма. Планировалась выплата то ли премиальных, то ли отпускных, то ли расчетных. Короче, канули денежки, и все.

Сячинов закрыл окно и вернулся к столу. Снова потянулся к тарелкам, загремел чашкой и сахарницей. На Любу он теперь если и смотрел, то все больше с сочувствием. Слишком уж она казалась ему потерянной.

– А что они говорили на суде, Ген? Что-то же они говорили? Я деньги имею в виду?

На суде, как рассказал Сячинов, эти двое угрюмо молчали или твердили, что деньги у них увели. Подозревать никого не могли. Считали, что это просто невезение. Оставили деньги, а их украли. Им, конечно же, никто не верил. Но заставить сказать правду так и не сумели.

Преступники получили по сроку и отбыли белыми лебедями в места, им предписанные. Когда и кто из них вернулся, Сячинов точно не знал. Не так уж у него было много времени узнать обо всем и обо всех. Но узнает непременно. И постарается установить место жительства этого Головачева. И вызовет к себе непременно, а как же… Только вот что вменить ему в вину, пока не знает. То, что сидел у ее двери на корточках и отирался в подъезде, еще не повод для подозрений. Запросто мог сказать, что присел шнурки на ботинках завязать. А во всем остальном… Парень вроде бы в героях теперь числится. Как-никак, спас ее от верной гибели. А вот что касается…

– У тебя-то, Люб, хоть что-то в голове щелкает или нет?! – разошелся вдруг Генка. – Хоть какие-то соображения имеются по поводу того, кто мог прослушивать твои разговоры?

– У меня есть только одна версия, – брякнула она и тут же выдала Сячинову только что посетившую ее мысль. – Вдруг это как-то связано с приездом Кима, Ген? Предполагалось же, что он придет ко мне. Или станет звонить… Ким, он… Кстати, ты ничего о нем не знаешь? Ну, чем он занимался в Москве? Откуда у него деньги, к примеру? Посмотри на его квартиру, Ген! Здесь же, в этих стенах, целое состояние заключено. Откуда такое, а?! Что молчишь, Сячинов?!

Сячинов мало того, что молчал. Выглядел донельзя оскорбленным. Глянул на нее, как на врага народа, и заспешил к выходу. И лишь у самой двери снизошел до того, чтобы съязвить на ее счет.

– Что это ты так Кима-то подставляешь под раздачу, Закатова? – прищурился Сячинов, натягивая ботинки, не развязав шнурков. Совал обувную ложку вслепую под пятку, а сам ехидничал, не сводя с нее глаз. – Все вот вы бабы такие! Он тебе и стол, и кров, а ты его сдаешь. Версия у нее, понимаешь!..

Пофыркал и ушел, со злостью хлопнув дверью. А Люба тут же сползла по стене и закрыла голову руками. Еле выдержала. Еле в руках себя удержала, чтобы не впасть в истерику при Генке.

Вот все и замкнулось! Вот все и сошлось!

Да, она не соврала Сячинову, заверив, что никогда не слышала про Головачева Семена Артуровича. Это была чистая правда. Она не слышала, не видела и не знала. Но вот что касается Малышева…

Алексей Петрович был ей очень даже знаком. Заочно, правда. Но знаком. И даже с семьей его она была знакома. И ничего, кроме отвратительных и тревожных воспоминаний, от этого знакомства не имела. Думала, что все это так и останется воспоминанием и не более того, а оно вон как вышло-то…

Ох, уж этот Иванов! Сколько же лет ей нести этот крест?!

Сколько она сидела на полу в прихожей, подпирая стенку ноющей от царапин спиной, сказать трудно. Все думала, думала, думала. И, кажется, даже что-то сумела понять. Нужно было одеваться и выходить из дома. А страшно ведь выходить… Вдруг та машина все еще подкарауливает ее на каком-нибудь перекрестке?! И она не успеет сделать то, ради чего собралась выходить на улицу. А успеть надо! Необходимо просто.

Для начала найти этого мерзавца Иванова.

«Убью!» – решила Люба, поднимаясь с пола и отправляясь в спальню. Отыщу и убью тут же! Все ведь из-за него. Из-за его дурацких просьб. И зачем пошла у него на поводу тогда? Мягкотелая и неумная. Прав Ким, называя ее дурой. Была бы умной, не пряталась бы сейчас.

В чувство ее привел странный квакающий звук. Квакало, как ни странно, из ее сумки. Ухватив за ручки сумку, Люба сдернула ее со стула возле кровати, распахнула молнию и тут же сморщилась недовольно.

Трезвонил мобильный, подаренный ей Хелиным. Уставши ждать ее сообщений, тот решил сам позвонить. А она совсем о нем забыла, о мобильном, в смысле. Хотя про Хелина тоже вроде бы не вспомнила за утро ни разу. Вспоминал о нем Ким, заставивший ее снять ночью кольцо. Кстати, о кольце…