Галина Романова - Ночь с роскошной изменницей

И она принялась раскачивать ходившую ходуном спинку. Злости, отчаяния, радости – да что ее только в тот момент не подталкивало, – всего хватало, из всего понемногу она черпала силы. И на боль в ноге не обращала уже внимания. Надо было выбираться, и она выберется! Иначе зачем все то, что было затеяно? Иначе оно и смысла не имело. А теперь же…

Теперь, выбравшись, она знает, куда и с чем идти. Она же великолепно рассмотрела водителя, пока пыталась перебраться к нему вперед, и когда он отшвыривал ее сильной жесткой рукой. Невзирая на темноту в машине, она рассмотрела в свете панельных подсветок его физиономию. А рассмотрев, конечно же, узнала. И теперь… Все понемногу вставало на свои места. Только бы выбраться из машины на дорогу, только бы доехать до города и успеть все-все-все рассказать Олегу.

Он умный, он все моментально поймет, раскрутит, выследит и все и всех расставит по своим местам. Или рассадит?

Сделалось смешно и грустно до слез. Рассадить-то он сможет и без ее участия. Он ведь уже на полпути к этому. А ей бы вот только выбраться!

Ох, через какое великое препятствие пришлось ей перетаскивать ноющее от боли и чудовищной усталости тело! Ох, как велико было искушение откинуться снова на сиденье и остаться ждать утра. Ждать, когда кто-нибудь найдет ее здесь и когда придет наконец избавление от того чудовищного надрыва, с которым она толкала головой и плечами скомканную автомобильную крышу, раскачивала, ломая, сиденье. Она измучилась до тупого отвращения к тому, что делала. Зачем, если все равно она уже не сможет сделать ни шагу? Нога вообще не слушалась, одеревенела просто. Куда она с такой ногой? Она и шагу не сделает. А ведь предстоит еще карабкаться по склону кювета через кусты, по травяным зарослям.

– Не хочу! Не нужно ничего! – уговаривала себя Соня, хныча без слез, на них ведь тоже нужны были силы.

И вот когда ее сил оставалось ровно на то, чтобы просто дышать, спинка переднего пассажирского сиденья с гадким хрустом подломилась и упала вперед. Открылся великолепный проход, через который не пролезет только неживой или ленивый.

И Соня полезла. Ползла, как партизан-подрывник, стиснув зубы, чтобы не орать. Ползла, не обращая внимания, что больно корябает плечи и голые, не защищенные рукавами руки об искореженный металл. Выбралась на капот, с чего-то оказавшийся таким горячим, что она, забыв о том, что надо бы быть осторожней с искалеченным измученным телом, тут же скатилась в траву. Приземление было неудачным и, конечно же, болезненным. Она же не была профессионалом и не могла концентрироваться при падении. Хорошо, что хоть выбраться удалось. Что теперь?

Теперь надлежало подняться на ноги и тащиться туда, наверх, откуда изредка слышался гул проносившегося мимо транспорта. На ноги встать не удалось, левую она совершенно не чувствовала. Пришлось ползти. И она поползла, вонзая ногти в землю, цепляясь распухшими пальцами за траву. Ничего, с трудом, но получалось. И через кусты пробралась, оставив на ветках, наверное, одну треть своей шевелюры. И по склону карабкалась, ни разу не потеряв сознания. А вот когда вылезла наверх и увидела габариты припарковавшейся у обочины иномарки, все же не выдержала и заревела.

– Эй! – захрипела Соня, привстав на локтях. – Эй, сюда! Помогите!!! Помогите, мать вашу!..

Ее никто не услышал, но копошащийся на обочине силуэт, видимо, заметили. Водительская дверь приоткрылась, и на землю опустились женские ноги, обутые в туфли без каблуков.

Женщина слабо ойкнула, посветила в ее сторону фонариком и очень медленно и осторожно двинулась к Соне. Это она сделала такой вывод по мягкой вкрадчивой поступи, самой женщины ей не было видно, только ноги.

Тупые носы спортивных туфель остановились возле ее головы. Женщина тут же присела на корточки, осветила ее лицо, тело, ноги, погладила Соню по волосам и тихо спросила:

– Как вы, девушка?

– Сойдет, – прохрипела она и попыталась улыбнуться. – Но бывало и лучше. Вы мне поможете?

– Да-да, конечно! Сейчас я перегоню машину поближе. Сможете забраться на сиденье? – заторопилась ее спасительница.

– Уж коли выбраться смогла оттуда, – она попыталась указать подбородком в сторону кустов внизу, но шея будто одеревенела, – то уж забраться смогу. Мне надо в больницу, кажется. Что-то с моей левой коленкой не то.

– Да-да, конечно. Я сейчас, я быстро! Лежите здесь!

Ноги, обутые в спортивные туфли, ходко затрусили к машине. Хлопнула дверца. Мягко заурчал мотор, и машина начала сдавать назад. Остановилась в поллуметра от ее головы. Женщина выскочила на улицу, снова склонилась над Соней и, подхватив ту под подмышки, потянула кверху.