Галина Романова - Ночь с роскошной изменницей

Имя, которое Дворников вытрясал из нее, нарожав полубезумных идей, версий, как еще можно назвать его захлебывающийся клекот, давно готово было сорваться с ее губ. Но…

Но она не могла! Не имела права его произнести, потому что так было неправильно!

Если она назовет это имя, значит, она пойдет на поводу у человека, прославившегося своими бесчеловечными экспериментами ради или во имя глупых, никому не нужных трудов, громко обозначенных им диссертацией.

Если она назовет это имя, значит, заведомо обвинит. А это же неправильно, это подло, в конце концов!

Если она назовет это имя, значит ли это, что она захочет таким вот образом с ним поквитаться?! Фу, как гадко!

И зачем она только обратилась к Дворникову за помощью?! Знала же, что ничего хорошего из этого не выйдет. Знала, что фантазировать этот человек способен с маниакальным наслаждением. Знала, как настойчив тот может быть в своих изысканиях и желаниях кому-то что-то доказать. Зачем же тогда?..

– Имя, Софи!!! Назови мне имя человека, которого ты любила и любишь!!! Он ведь был у тебя не так давно, так?! И ты была с ним, я не ошибся?!

Господи, спаси и сохрани ее от чудовищного натиска, поправшего все ее самообладание, волю и порядочность!

Она уже была в шаге от того, чтобы снова заподозрить Маска Дворникова в том, что все эти убийства его рук дело. Что все это он очень точно продумал и хладнокровно совершил, чтобы снова собрать их всех вместе, перемешать, как колоду, и вытягивать потом по одной карте с наслаждением, и ждать с жутковатой ухмылкой, когда же его чудовищный пасьянс наконец-то сложится.

– Откуда такая уверенность, что кто-то был у меня не так давно? Откуда уверенность, что я с кем-то была? – Ей вдруг стало очень холодно, и она могла поклясться, что слышит, как лязгают от озноба ее зубы. – Откуда такая уверенность?

– Это ведь Никита, я не ошибся?!

Желтый безумный огонь его глаз просто прожигал дырку в ее переносице. Он завораживал, он призывал, он подчинял.

– Это Никита? Он был у тебя, так? Софи, говори мне правду?! Не лги мне, Софи!!! – Дворников с удвоенной силой тряхнул ее за плечи, стиснув пальцы так, что она застонала от боли. – Это он?!

– Да, да, да!!! Что ты от меня хочешь, Макс?! Что ты треплешь меня?! – она всхлипнула, зажмурилась, замотала головой. – Это не может быть он, понимаешь! Он не мог этого совершить! Это все твои сумасшедшие идеи, ты нисколько не изменился за эти годы. Ты продолжаешь генерировать безумство, продолжаешь его генерировать, и хочешь, чтобы я во все это верила?! Никита не может быть тем, кого ты мне тут нарисовал! Не может!!!

– Почему?

Макс сразу успокоился, отпустил ее плечи, отошел от нее и даже уселся на скамейку, с совершенно беспечным видом закинув нога на ногу, еще минута-другая, и, казалось, засвистит что-нибудь высокохудожественное. Соня же чувствовала себя так, будто ее лишили позвоночника. Ноги отказывались держать, руки покалывало, перед глазами все плыло, а в голове громко ухало, стучало и перекатывалось, отдаваясь болью во всем теле.

Никита??? Никита?! Это неправда!!! Это глупость! Выдумки! Это очередной способ заставить ее страдать и проявить себя с неизведанной Дворниковым стороны.

Да она скорее… Она скорее самого Дворникова обвинит во всех смертных грехах, чем Никиту!..

– Почему этого не может быть, Софи? – строгим голосом повторил свой вопрос Макс и похлопал ладонью по скамейке. – Ты присядь, дорогая, присядь, а то шатаешься, того и гляди шарахнешься об землю. А это больно, поверь.

Она послушалась и села с ним рядом. И даже плечом к его плечу прикоснулась, ища поддержки, что ли…

– Во-первых, он женится, тебе ли об этом не знать, Макс. И я, как возможная богатая наследница, его нисколько не интересую. Во-вторых, он не нуждается в средствах. В-третьих… – Она раздумывала лишь мгновение и сказала, безошибочно угадав его смятение: – В-третьих, в ночь убийства Анны Васильевны Никита был со мной.

– Он у тебя ночевал? – Нижняя губа Макса презрительно поползла влево. – Ты знала, малышка, что он собирается жениться, и все равно с ним переспала. Это безнравственно, дорогая.

– Я догадываюсь, – произнесла Соня с явным облегчением.

Кажется, безумная версия Макса трещала по всем швам. И он даже не пытался скрыть от нее своего разочарования, принявшись бурчать что-то про занятость и бесполезность всякого рода затей, связанных с глупыми бабами.

Бурчал, пинал закинутой на колено ногой воздух. Пару раз лишался сандалеты, которая улетала на метр от той скамейки, на которой они сидели. Почесывался, ерзал и почувствовал наконец, что воздух вокруг сгустился до предельно жаркой отметки. Тут же принялся хныкать и жаловаться на погоду и давление.