Анна и Сергей Литвиновы - Визит молодой дамы

Госпожа Рожнова прибыла ко мне в кабинет через две недели. Бриллиантовый свет, озарявший ее лицо и плотную фигуру, казалось, стал еще ярче.

Я приказал Римке принести кофе и выложил перед заказчицей отчет. К нему прилагались улики: конверт с парой десятков фотографий и диктофонная запись.

С плохо скрываемой брезгливостью мадам просмотрела отчет. Затем взялась за фотографии. Глянула бегло. Ее лицо исказила гримаса.

– Какие вы все свиньи… – пробормотала она. Кажется, она имела в виду весь мужской род. Совершенно безосновательно.

Она резко встала и отодвинула нетронутый кофе.

– Я вам еще что-нибудь должна?

– Благодарю вас, нет.

Рожнова вытащила компрометирующую кассету из моего диктофона и сунула ее в сумку. Следом отправила и улики-фотографии.

И, не прощаясь, вышла из моего кабинета.

Я думал, что больше никогда не увижу ее. Однако я ошибался. Еще через четыре дня она позвонила мне снова. Голос ее дрожал от слез.

– Па-аша, – прорыдала мадам Рожнова в трубку, – помогите мне на-айти его…

– Кого? – машинально переспросил я.

– Му-ужа…

– Он ушел от вас?

– Он и-и-исчез…

– А что случилось? Расскажите по порядку. Спокойно.

– Я… я уличила его… – проговорила она, прерываясь на всхлипы и высмаркивания. – Я бросила перед ним эти грязные фото… А он… Он только засмеялся, сказал: «Ну, вот и хорошо, что ты все знаешь»… И у-ушел… И вот уже четыре дня, как его нет… Нигде нет… И ее, этой маленькой сучки, тоже ни-и-и-где не-ет…

– Но вы же сами этого хотели?

– Нет! – отчаянно выкрикнула она. – Я не этого хотела! Я хотела его испугать! Показать, что я все знаю, – и все!.. А он – он! Он меня бро-осил!..

– Ну, что же, – молвил я, – приезжайте ко мне. Поговорим. Надеюсь, вы понимаете, что поиск вашего мужа – это уже другая и непростая работа? И за нее полагается платить отдельно?

– Да-да, конечно, понимаю, – торопливо пробормотала мадам Рожнова. – Так когда вам удобно меня принять?

– Через три часа.

Я взял себе времени с запасом, чтобы успеть как следует подготовиться к ее приходу.

Госпожа Рожнова явилась ровно через три часа. Глаза ее были заплаканы, а бриллиантового блеска поубавилось.

– Садитесь, – кивнул я. Она послушно уселась в кресло для посетителей. – Скажите, когда, вы говорите, исчез ваш муж?

– Четыре дня назад.

– А вы не пробовали обращаться в милицию?

– Милиция! – горько усмехнулась она. – Что она может, эта наша милиция!

– Напрасно вы так о милиции, – укоризненно сказал мой друг старший оперуполномоченный Саня Перепелкин. Он вышел из Римкиного закутка. За ним следовал сержант с автоматом наперевес.

Моя клиентка вскочила.

– Вот ордер на ваш арест, гражданка Рожнова. – Саня буднично достал из кармана бумагу. – А вот ордер на обыск вашего дома. – Старший опер достал другую. – Или, может, вы сами расскажете, как вы избавились от тела убиенного вами мужа?

Спустя неделю Саня получил благодарность по службе и премию из «подкожного» фонда в размере пяти сотен рублей. Как честный человек, на эти деньги он пригласил меня в пивную.

За третьей кружкой седьмой «Балтики» он спросил меня:

– Когда ты догадался?

– В первый же день, когда стал следить за ним. Вернее – не за ним, а за ней.

– А вот расскажи: как ты догадался?

– Оперативное чутье, – усмехнулся я. – Внимание к деталям. Плюс знание психологии полов.

– Тоже мне Ниро Вульф, – ухмыльнулся Саня. – Подумаешь: баба переоделась мужиком…

– Ну, не скажи, – возразил я. – Во-первых, она действительно хорошая актриса. Плюс – мужиковата. Так что, когда она находилась в образе собственного мужа, изобличить ее было невозможно. Ну, точнее, – скромно добавил я, – невозможно любому, кроме меня. Походка, жесты, манера держаться – все в ней было мужское. Не говоря, конечно, об одежде. А знаешь, что ее выдало?

– Ну, и что?

– Тот момент, когда она, мадам Рожнова, вместе со своей любовницей-блондинкой, садилась за столик в кафе.

– Садилась?

– Да, именно садилась… Знаешь, что она в тот момент сделала? Точнее – не сделала? Она не поддернула брюки.

– Подумаешь! И я не поддергиваю брюки, когда сажусь. И ты тоже не поддергиваешь.

– Потому что мы с тобой вечно ходим в джинсах. А на нем – точнее, на ней! – были брюки со стрелочкой. Со свеженькой-свеженькой, наглаженной-наглаженной…

– Подумаешь, улика! – буркнул Саня. – Может, он – то есть она – просто неряха…