Werewolf - Последний Бастион

– Хорошо бы – сказал Рэйд-Дэли – да вот только у нас личного состава для этой операции всего двести человек. А терров – несколько тысяч. Поэтому если кто-то и сбежит – ничего страшного, для нас в этой операции самое главное врезать им хорошенько, чтоб дорогу в Родезию позабыли, захватить трофеи, которых там наверное до черта и разрушить инфраструктуру. Сколько перестреляем – все наши.

Раздались приглушенные смешки.

– За работу, джентльмены! – генерал Уоллс встал из-за стола – у вас два дня на подготовку операции. Времени совсем мало. Так что шевелитесь, джентльмены, шевелитесь…

Мозамбик, лагерь Шимойо 90 км от родезийской границы Через два дня

– Равняйсь!

Несколько сотен партизан, одетых в старую советскую маскировочную форму (поставленную бесплатно сражающимся с расизмом угнетенным чернокожим) послушно вытянулись на импровизированном плацу, пытаясь держать строй.

Шадрах, политический комиссар района с недовольным видом расхаживал перед строем.

От обычных бойцов он выделялся синим джинсовым костюмом, которые считались шиком среди партизан и набором из трех ручек в нагрудном кармане – признак командира.

Полгода назад он вернулся на родину из Москвы, где учился в закрытом учебном заведении, телефона и адреса которого не было ни в одном телефонном справочнике Москвы. Русские инструкторы научили его: если чувствуешь что дело дрянь – значит, так оно и есть. И сейчас Шадрах чувствовал, что дело дрянь, объяснить в чем проблема он не мог – но чувствовал. Из-за этого он спал вполглаза уже третий день, сильно устал и сейчас искал, на ком бы сорвать свою злость.

– Окрестности проверили, как я вам вчера приказал? – спросил он Джока, командира местной разведки – Да, товарищ Шадрах! Все чисто!

На самом деле чисто не было. Примерно в семистах метрах от выстроившихся на плацу партизан росли два небольших кустарника. По крайней мере, со стороны это так казалось. На самом деле, два скаута Селуса уже несколько дней следили за лагерем.

Дважды они просачивались сквозь минные поля и оборонительные заграждения лагеря, один раз уходили – нужно было выйти на связь со штабом и сообщить разведанную информацию. Не могло быть и речи о том, чтобы выходить на связь с территории лагеря. Передав информацию, они вернулись, только уже на другое место.

– Надо уходить – сказал один из скаутов так, что его и за два метра не было слышно. Но напарник понял – а то сейчас и нас поджарят заодно с террами.

Низкорослые кусты медленно двинулись назад, отдаляясь от лагеря.

Смерть пришла внезапно и страшно. Шадрах только собирался распускать построенных курсантов на занятия, как вдруг над лагерем раздался тот самый, нарастающий гул, который парализует новобранцев и снится профессионалам в их цветных снах о войне.

В отличие от курсантов Шадрах, воевавший уже седьмой год, сразу понял, что означает этот звук.

– Ложись! – дико выкрикнул он, падая ничком на землю.

В следующую секунду плац буквально разорвался на части от одновременно взрыва нескольких бомб. Сила взрыва сразу нескольких бомб на крохотном пятачке земли была такой, что даже лежащего Шардаха отбросило на несколько метров тугой, горячей стеной воздуха. В воздухе, словно тени, разрывая пространство воем турбин мелькнули "Хантеры". Родезийские, больше некому. Сверху на Шадраха плюхнулось что-то, посмотрев он с ужасом опознал в вымазанном кровью и грязью предмете оторванную человеческую голову. И тогда, моментально забыв все, чему его учили в Москве, Шадрах дико, по-звериному завыл…

Десантная эскадрилья – Приготовились!

Выкрашенные в маскировочный цвет, нагруженные как мулы, солдаты родезийского спецназа встали, выстроившись перед дверью. Самолеты низко, на пятидесятиметровой высоте шли над выжженной солнцем и войной землей двери были открыты и знакомые запахи родезийского буша наполняли самолеты. Де Вет был выпускающим во втором самолете эскадрильи, сейчас он стоял у самой двери, внимательно рассматривая стоящих в плотной цепочке солдат. Через час решится, победят эти солдаты или умрут, если что-то пойдет не так. И его судьба неразрывно связана с ними.

Поскольку противник превосходил численностью родезийский спецназ в двадцать – тридцать раз, компенсировать это можно было лишь выучкой, стойкостью и огневой мощью. С выучкой и стойкостью что у скаутов, что у САСовцев всегда был полный порядок. Что же касается огневой мощи… Она должна была быть максимальной, поэтому солдаты взяли все пулеметы, которые удалось найти, в том числе и трофейные. Часть солдат была вооружена штатными MAG-58, кому не хватило их вооружались, чем придется. Со складов трофеев забрали все ручные пулеметы Дегтярева – их в большом количестве изымали у партизан, родезийцы это оружие уважали. Легкий, и в то же время мощный пулемет с питанием лентами – на тот момент аналогов ему не было. Прекрасное средство для огневой поддержки групп, которые ходят на разведвыходы в пустыню. MAG-58 конечно мощнее, но и весит в два с лишним раза больше, это если не считать вес боекомплекта. А в буше транспорта нет – все приходится носить на своем хребте. И после нескольких многочасовых переходов проклянешь каждый лишний грамм веса своего оружия и снаряжения.