Анна и Сергей Литвиновы - Ideal жертвы

– Вон он, разбойник, – махнул в его сторону отец.

Снова смерил меня взглядом и констатировал:

– Твой сводный брат. Младше тебя... на двадцать четыре года.

А тут и наша директриса подбежала. Широко заулыбалась отцу – и по размаху ее оскала я поняла: тот действительно важная птица. Начальница наша расточала улыбки строго по ранжиру – от скупой полосочки губ в адрес скромного топ-менеджера до сплошного меда подмосковному губернатору. Представила нас с отцом (вот хохма-то!) друг другу и сообщила, что его сын, маленький Макар Малыгин, действительно зачислен под мое начало.

– Очень рада... – пробормотала я.

А в голове промелькнуло: мама Макара ведь формально получается моя мачеха. Интересно, она хотя бы моего возраста? Или младше?

Удивительный все-таки вираж заложила жизнь!

Отец, видно, думал о том же. Потому что, когда директриса отошла, задумчиво произнес:

– А я думал, что наши с тобой пути разошлись навсегда...

Я пожала плечами:

– Они и разошлись. Вы – заказчик (так в нашем саду сотрудники иронически называли родителей), а я – персонал. Буду на вас работать. Точнее, на вашего сына.

И перешла к обычным для родителей новичков вопросам:

– Ему, вы сказали, три года? Расскажите, пожалуйста, что он умеет...

– Потом, – отмахнулся отец. – Лучше скажи: как мама?

В его глазах промелькнули искры явного интереса – я бы даже сказала, былой страсти.

– А что мама? – пожала плечами я. – Все хорошо. Работает.

«Все надеется на хорошую дачу накопить. Панкреатит ее замучил. Поседела вся. И с бабушкой – той уже семьдесят, постоянные болезни, капризы – они каждый день ругаются...»

И в свою очередь произнесла:

– А вы, я смотрю, разбогатели...

Получилось не очень вежливо, но мне вдруг стало обидно. Мама в своей поликлинике на две ставки пашет, и я в этом садике каждый день с восьми до восьми с единственным выходным, и тут вдруг давно забытый отец выплывает. Из новой жизни, на роскошном автомобиле, с новым, явно от молодой красотки-жены, ребенком...

Впрочем, смутить родителя мне не удалось.

– Да. За двенадцать лет многое изменилось, – пожал он плечами. – В прошлый раз, когда мы с тобой встречались, я переживал тяжелые времена. Даже, не скрою, потому приехал, что надеялся у твоей мамы помощи просить...

«Ну, и дурак, что надеялся! – хмыкнула про себя я. – С какой стати ей было тебе помогать – когда ты за пятнадцать лет впервые объявился?!»

Отец же с явным удовольствием продолжал:

– Но проблемы, слава богу, остались в прошлом. Сейчас все наладилось. У меня серьезный, перспективный бизнес...

«Да ладно, серьезный, – мелькнуло у меня, – наворовал небось, а теперь в респектабельного играешь».

И сама себе удивилась. Прежде меня никогда чужие деньги не раздражали. Всегда внушала себе, когда с богатыми клиентами нашего садика общалась: смогли люди себе достойную жизнь обеспечить – значит, молодцы. И завидовать им нечего – только уважать. Но одно дело – посторонние люди, а совсем другое – собственный отец. И в Макаре (одетом, я теперь в этом разбираюсь, в костюмчик из новой коллекции «Дизель») наполовину, как и во мне, его кровь. Однако обслуживать , и холить, и оберегать, и тешить мальчика буду я – его старшая сестра. Дочь того же самого человека...

Отец, кажется, понял, что у меня на душе. И решительно произнес:

– Вот что, Бэла. Если ты думаешь, что я снова лишь мелькну в твоей жизни, то ошибаешься. Мы теперь будем общаться.

– А куда вы денетесь, – усмехнулась я. – У нас по правилам садика родители раз в неделю должны с воспитательницей беседовать.

– Ну, для меня ты не совсем воспитательница... – улыбнулся в ответ он. И тут же его глаза похолодели, отец строго добавил: – Хотя здесь, конечно, о наших с тобой родственных связях никто знать не должен, ты поняла?

Внезапно возникшие властные нотки в его голосе не оставляли сомнений: командовал отец давно и успешно. Я, будто кролик, парализованный взглядом удава, поспешно пробормотала:

– Конечно!

– Вот и договорились, – резюмировал он. – В следующее воскресенье приглашаю тебя в гости. У меня дома будет небольшой прием. Я тебя представлю – супруге. Ну, и гостям.

– Не поняла... – Пробормотала я. – Вы меня представите... как кого?

– Как свою дочь, конечно, – пожал он плечами. – Я же сказал: я тебя больше не брошу.

– Но... – опешила я.

Он что, с ума сошел? Его жена наверняка взбесится. Да и Макар (трехлетние детки, если кто не в курсе, уже много чего понимают) явно удивится, с чего это воспитательница из садика вдруг пожаловала к нему домой, да еще на прием. К тому же наверняка вновь обретенный родитель живет в каком-нибудь роскошном особняке, и гости там собираются ему под стать, такие же богатеи, и надеть на подобное мероприятие мне решительно нечего!