Ехать предстояло всего пару кварталов. Можно было бы, конечно, добраться совсем коротким путем – по набережной Яузы. Но парень знал, что в позднее время на этой дороге прячутся гаишники – штрафуют лихачей, останавливают иномарки, проверяя, оснащены ли машины аптечками, огнетушителями и другим, чем положено. Был путь по верхним улицам, но и там в ночное время иногда выставлялись посты ОМОНа. Потому он решил пробираться дворами, понимая, что в худшем случае можно нарваться только на патрульную милицейскую машину.
Ему повезло – в дороге не случилось никаких неожиданностей. Через пятнадцать минут он затормозил около одного из кирпичных боксов, ключи от которого находились у него в кармане. Завел машину в гараж, закрыл ворота и побежал в сторону метро, чтобы успеть на последний поезд. Жутко хотелось спать. С машиной ничего теперь не случится. Через пару недель, когда первые розыскные страсти улягутся, он перегонит ее в другое место, где машиной вплотную займутся специалисты своего дела. Такие же, как и он сам…
Иван Федосович Колодный, или, как его просто называли знакомые, Федосыч, грубо выматерился. В этот холодный понедельник он уже минут десять крутил стартер своего старого «Москвича», но тот и не думал заводиться. Сгоряча он хлопнул водительской дверцей своего «раритета», открыл крышку капота и принялся выворачивать свечи. В душе он надеялся, что после их прочистки, машина все-таки заведется, и ему не придется идти в управление пешком. Впрочем, участковый милиционер капитан Колодный, при всех своих трудовых, деловых и нравственных достоинствах, из рук вон плохо разбирался в техническом устройстве автомобиля. На этот пробел ему неоднократно указывало его собственное начальство и даже стыдило за элементарное незнание автотехники. Самым известным ремонтом и определением неисправностей для Федосыча была вывертка и зачистка свечей зажигания. За пятнадцать лет своего водительского стажа он узнал только, где находятся и для чего предназначены руль, три педали и ручной тормоз, который, впрочем, не работал с незапамятных времен. Прикуриватель, им он пользовался очень часто, потому как был заядлым курильщиком, тоже был в неисправном состоянии.
Тщательная зачистка всех четырех свечей, которую он проделал с большой аккуратностью, ничего не дала. Аккумулятор из последних сил несколько раз провернул поршни двигателя и, истратив все запасы энергии, перестал подчиняться.
Федосыч опять хлопнул дверцей автомобиля и упер руки в бока. Это была его излюбленная поза, которую он всегда принимал, когда ему приходилось сталкиваться с трудноразрешимыми вопросами. Стоя так, он с ненавистью уставился на замасленный, покрытый пылью и грязью двигатель.
Нет, одному ему не справиться с этим упрямым агрегатом. Он покачал головой, надеясь увидеть кого-нибудь из соседей по стоянке. Он был уверен, что его «тачка» могла бы завестись с толкача, но вокруг, как того и требовали законы подлости, никого не было. Видимо, придется идти в управление пешком.
Времени оставалось в обрез – надо было успеть на планерку, которая проходила по понедельникам. Федосыч захлопнул капот и закрыл дверцы машины, решив на следующее же утро обратиться за помощью к своим знакомым ребятам на авторемонтной станции.
Он уже собрался идти к трамвайной остановке, как вдруг перед ним откуда ни возьмись очутился жилец из 29-й квартиры Филипп Мартынов.
– Ах, вот ты где, Федосыч! – закричал он, будто участковый был ему должен.
Мартынов вел себя странно: то переминался с ноги на ногу, то начинал невысоко подпрыгивать и все время держался руками за то место, где находится брючная ширинка.
– Ну, чего тебе? – с недоумением, глядя на Мартынова, спросил Федосыч. – Нужду негде справить? Зайди вон за гараж… Или тебе еще и подержать нужно?
– Арестуй эту суку, Федосыч. Сейчас же арестуй!
– Кого арестовать? – Участковый хмуро посмотрел на помятое с похмелья лицо Мартынова.
– Кого-кого! Жену мою.
– С какой стати я ее должен арестовывать?
– За нанесение тяжелых телесных повреждений.
– Каких повреждений? Ты что, плохо опохмелился, что ли?
– Вот как раз и не опохмелился. Если бы опохмелился…
– Послушай, гражданин Мартынов, у меня сейчас нет времени с тобой за жизнь говорить. Мне в управление спешить надо.
– Тогда я и на тебя жалобу напишу. В твое же управление…
– Да ты можешь толком сказать, что случилось? – в негодовании спросил Федосыч.
Читать дальше