Сергей Ковальчук - Экспресс на восток

— А диктант писали все? — уточнил Серафим. — Может, отсутствовал проводник или еще кто-то? Кстати, а писал ли его этот частный сыщик вместе с вами?

— То, что он диктовал, писали абсолютно все, включая проводника и его самого.

— Тогда давайте с вами ненадолго прервем ваш официальный допрос и порассуждаем вместе, — предложил Мирутин.

— Давайте, — пожала плечами Ракчеева.

— Если ничей почерк из пассажиров вагона не совпал с почерком убийцы, написавшим записку, то Тимофея убил человек или люди, которые проникли в вагон.

— Ну да, — сглотнула свидетель, — этот частный сыщик так и объяснил. Мол, в вагон проник посторонний в форме проводника поезда на одной из двух последних до заноса станций. Убийца запер меня в туалете и убил Тимофея, после чего оставил свой нож в моей сумочке, потерял оторвавшуюся пуговицу со своего кителя, и вышел, то ли на станции, то ли когда поезд остановился, попав в снежный занос.

— Но если это так, то где этот человек мог прятаться? Все купе вашего вагона были заняты пассажирами. В вагоне-ресторане он, если хотел остаться инкогнито, тоже находиться не мог, ведь повар и официанты знали всех проводников своего поезда. К тому же вагон-ресторан ночью закрывался.

— Вероятно, он был проводником другого поезда или просто посторонним. Он мог залезть в наш вагон на станции «Тюмень» или на следующей, и ждать. Допустим, в тамбуре. Его ведь видела какая-то женщина из пассажиров нашего вагона. По-моему, даже эта Шмитюк, о которой вы меня спрашивали.

— А откуда убийца мог знать, что вы вообще выйдете из своего купе и оставите его открытым? Ведь если бы вы проспали всю ночь, будучи с мужем закрытыми изнутри, убийца не смог бы совершить задуманное. — Сыщик сверлил ее взглядом. — Людмила Викторовна, давайте начистоту. Вы солгали и это факт.

Свидетельница вскинулась, чтобы возразить, но Серафим остановил ее жестом руки.

— Хотите, я предположу, как все могло быть? — Не дождавшись ее ответа, он сказал:

— По странному стечению обстоятельств, в одном с вами вагоне ехала некая Алла Шапокляева, женщина в довольно преклонном возрасте. Почему по странному? Да потому, что Шапокляева очень хорошо знала семью Радюшкиных, которую постигло столь страшное горе. — Он неотрывно наблюдал за ней, но Ракчеева не выказывала пока никаких признаков беспокойства. — Вы только представьте. В течение всего лишь нескольких дней сначала похитили и убили маленькую Диану, потом погибла ее беременная мать, застрелился больной онкологией отец и, наконец, покончила жизнь самоубийством няня. А вместе с этой Шапокляевой ехала ее домработница, Богдана Шмитюк, которая одна дала показания о том, что видела в вагоне постороннего в форме проводника. Никто больше его не видел. При том, что семья Радюшкиных, Шапокляева и вы с Тимофеем родом из Красноярска. — Мирутин откинулся назад, не отводя от нее своего взгляда.

— А теперь логичное предположение. Повторяю, пока всего лишь предположение, но все же имеющее право на то, чтобы его озвучить. Ночью вы, убедившись, что Тимофей спит, открыли дверь своего купе и позвали Смакуева, а может, и Мастеркова, который или которые нанесли удары ножом вашему спавшему мужу. А потом, или же, как вариант, одновременно с ними, вызвали Шапокляеву, одну или вместе со Шмитюк, которая, или которые, тоже нанесли уже убитому Тимофею несколько более слабых ударов тем же ножом. Вы же в это время действительно ушли в туалет, чтобы не видеть этой расправы. Или, как вариант, сами участвовали в убийстве.

— Вы что, сошли с ума? — пребывая в полуобморочном состоянии, пробормотала Ракчеева. Вы-вы понимаете, что я буду жаловаться?

— Куда? — усмехнулся Мирутин, — Президенту? Который дал команду Председателю Следственного комитета раскрыть это преступление и доложить в кратчайшие сроки? Тогда вам придется объяснить, как все было на самом деле. Ведь ваши показания ничем не подтверждаются. Свидетели, ехавшие в последнем купе перед туалетом, куда вы отлучались той роковой ночью, не слышали, чтобы кто-то стучал или звал на помощь. Да и зачем постороннему преступнику, якобы убившему вашего мужа, после убийства идти к туалету в конце вагона и с риском, что вы его увидите, открывать вам дверь? А потом, опять же, с немалым риском быть разоблаченным, идти через весь вагон и прятаться в тамбуре, ожидая пока поезд прибудет на станцию или застрянет в снежном заносе. Согласитесь, то, что я говорю, вполне резонно.

— Я буду на вас жаловаться, — прошептала Людмила. — Как-как вам такое вообще могло прийти в голову?