Чингиз Абдуллаев - Тверской бульвар

— Арина, — ласково сказала мать, — к нам гости.

Девочка оторвалась от созерцания и взглянула на нас. Я вздрогнула. Глаза у этого ребенка были не детские. Есть такие дети со взрослыми глазами. Иногда это бывает очень неприятная пара глаз.

— Арина, — снова позвала мать, — эта госпожа Моржикова. Она адвокат и хочет с тобой поговорить. Ты можешь сейчас разговаривать?

— Да, — ответила девочка, наконец посмотрела на меня, и в ее глазах появилось осмысленное выражение. Что с ней произошло? Почему она в таком состоянии? У нее светлые волосы и тоже немного вытянутые скулы. Она даже симпатичнее, чем ее мать. Наверное, больше похожа на своего отца. На столике в красивой рамочке стояла фотография, на которой он был снят рядом с дочерью. У него был такой же высокий лоб, светлые волосы, красивые миндалевидные глаза.

— Арина, — я села на стул у дивана, — извини, что я тебя беспокою. Но у меня очень важное дело. Я хочу поговорить с тобой о твоих бывших одноклассниках.

Девочка нахмурилась, но продолжала смотреть на меня.

— Я понимаю, что тебе нелегко. И ты ушла из своей старой школы. Но это очень важно, — старалась я подобрать нужные слова.

Арина молча меня слушала. Мать, стоящая у двери, явно волновалась.

— Мне необходимо знать, что у вас произошло, — наконец сказала я. — Вы ведь все дружили, и вдруг ты решила уйти из школы…

— Не вдруг, — тихо ответила Арина.

— Мы перевели ее в другую школу, — вмешалась мать, — более спокойную и ближе к дому. У вас больше нет вопросов?

Кажется, она решила, что я могу ограничиться лишь одним вопросом. Но у меня в ушах все еще стоял крик Медеи. И я знала, что не уйду отсюда, пока меня не выгонят. Или пока я не узнаю хотя бы часть правды.

— Расскажи, почему ты ушла? — попросила я девочку.

— Я же вам ответила, — занервничала ее мать.

— Арина, что случилось? Вы ведь очень дружили. Ты, Костя, Антон, Икрам. Что заставило тебя с ними расстаться?

— Они были нормальными ребятами. Раньше… — Если Арина будет отвечать такими отрывистыми фразами, я, пожалуй, ничего не пойму.

— Почему раньше?

— Раньше они были нормальными ребятами, — повторила девочка. — А потом Костя начал пробовать разные лекарства. И другим давал…

— Вы все пробовали эти лекарства?

— Хватит! — гневно изрекла мать. — Вы еще сделайте из моей девочки наркоманку. Она ничего не знает.

— Ребята принимали наркотики? — Я подумала, что каждый мой вопрос может стать последним, тут уж не до придворных тонкостей.

— Никто и ничего не принимал, — громко заявила мать.

Но Арина уже кивнула головой.

— Мальчики принимали эти лекарства?

— Да, — ответила Арина, — я тоже попробовала. Но мне не понравилось…

— Ты путаешь, Ариночка. Ты ничего не пробовала. Это все ваши мальчики, — нежно пропела мать. Вот дура, она только портит ребенка.

— Мальчики первыми все попробовали, — уточнила Арина.

— Но вы были все вместе? — Я подумала, что нужно задавать более конкретные вопросы. Иначе меня сейчас выгонят и я уже ничего не узнаю.

— Мы дружили…

— Вместе с ребятами, — я оглянулась на ее мать, — и еще в вашей компании была Надя. Надежда Полуянова.

Услышав это имя, девочка буквально затряслась. Как будто у нее началась падучая. Если бы я не видела это собственными глазами, то не поверила бы, что так бывает. У нее сузились зрачки, задрожали губы, лицо перекосилось…

— Надя, — заплакала она, — Надя. Никто не виноват. Так все получилось. Никто не виноват…

— Уходите, — рванулась ко мне ее мать, — уходите немедленно. Вы же видите, что ей плохо.

— И поэтому Надя выбросилась с балкона? — выкрикнула я мой последний вопрос. Но пожалела, что крикнула.

— Нет! — тоже закричала Арина. — Я не виновата. Она сама. Никто не виноват…

— Убирайтесь, — мать чуть не вцепилась в меня руками, и я поспешила выйти из комнаты.

В гостиной меня ждал Игнатьев. По моему лицу он понял, что у меня разговор с девочкой не получился. Из ее комнаты доносились крики.

— Может, уйдем? — несмело предложила я ему. — Мне кажется, нам лучше не дожидаться, когда ее мать выйдет от дочери.

— Нет, — упрямо возразил он, — подождем. Мне важно поговорить и с ее матерью. Политика страуса не всегда приносит плоды. Или вернее, никогда не приносит. Нельзя все время зарываться в песок, полагая, что проблема решится сама собой.

Сначала я решила, что «политика страуса» относится к моему поведению, и даже немного обиделась. Но потом поняла, что он имел в виду родителей Арины, которые сначала спрятали ее в больнице, затем перевели в другую школу, увозили в другие города. И мы остались. Я быстро пересказала Денису Александровичу мою короткую беседу с девочкой. Нужно сказать, что ждали мы довольно долго, минут двадцать или больше того. Наконец крики девочки стихли, и мать вышла к нам.