Наталья Александрова - Ключ Гермеса Трисмегиста

Ипполит тут же вытащил лист со своими записями и хотел пристроить его на постамент рядом с мраморной плитой, чтобы вписать недостающие фрагменты священного текста. Вера едва успела схватить его за руку:

— Осторожно! Видите, здесь установлен датчик сигнализации, если вы дотронетесь до самой плиты или до постамента, тут же сработает тревожная сигнализация, и сюда сбежится вся охрана! Если вам нужно на чем-то разложить свои листы — разложите их на полу!

Ипполит послушался ее, разложил на полу свои гравюры так, чтобы мраморная плита заняла свободное место между ними, а в центр поместил Верин амулет. Прибить его гвоздем к полу он не решился и начал медленно поворачивать, выбирая нужные фрагменты с Аюмской плиты.

Заполняя пробелы, он вполголоса читал:

«Использовать для прочтения данного текста эссенцию знаний, воплощенных Меркурием, проходящим через четвертый дом в условиях полного… полного раскрытия элементов преображения Сатурном прямого построения прочих планет…»

— Вы что-то понимаете? — осторожно спросила его Вера.

— Разумеется, — отмахнулся от нее старый ученый, — не отвлекайте меня! Я должен прочесть этот текст до конца!

Пробелы в тексте быстро заполнялись, и лицо Ипполита светлело от восторга и волнения. Он был как никогда близок к разгадке величайшей тайны истории.

Но с какого-то момента светлая радость на его лице сменилась тревогой и озабоченностью. Он заполнил последний пробел и повернулся к Вере:

— Это удивительно… этот текст открывает путь к огромным знаниям и огромному могуществу, и именно сегодня созвездия расположены наиболее подходящим образом. Меркурий вошел в созвездие Козерога, а Сатурн — в созвездие Девы. Такое бывает очень и очень редко! Значит, далеко не случайно то, что вы привели меня сюда этой ночью. И вы, и я — всего лишь исполнители Высшей воли. Двери к могуществу открыты… но у меня сложилось впечатление, что тому, кто попытается войти в эту дверь, грозит огромная…

Договорить он не успел. Из-за двери соседнего зала появилась человеческая фигура. Незнакомец вышел на свет, и Вера с ужасом разглядела широкое, смуглое, испещренное оспинами лицо, похожее на испорченную временем античную маску.

— Ты правильно сказал, старик! — проговорил человек с мрачной радостью. — И ты, и она — всего лишь исполнители Высшей воли! Даже господин Председатель, со всем его безграничным самомнением, — тоже лишь исполнитель! Все вы пришли в этот мир с одной целью: чтобы привести меня к Вратам Могущества! Вы нашли для меня все четыре копии Изумрудной скрижали — и сегодня я обрету истинную силу! Как бабочка, я сброшу уродливый кокон низкой земной жизни и превращусь в высшее существо!

— Опять он! — вполголоса проговорила Вера, невольно попятившись. — А мы-то надеялись, что он тогда погиб! Похоже, у него девять жизней, как у кота!

— Замолчи, женщина! — Человек с лицом античной маски сверкнул глазами. — Я давно мог убить тебя, но не сделал этого, потому что ты вела меня к моей цели! И сейчас я могу убить вас обоих, но не сделаю этого, потому что хочу, чтобы вы стали свидетелями моего могущества!

— Когда коллеги меня выперли из научного института, — начал Ипполит, — потому что мои взгляды очень их раздражали, я некоторое время работал санитаром в психушке. И за это время повидал там всяких больных. Так вот, Вера, я вам точно скажу, что этот человек страдает манией величия. Есть такой синдром Наполеона, хотя куда уж Наполеон, поднимай выше — сам господь бог!..

— Молчи, несчастный старик! — крикнул рябой. — Ты не представляешь, что сейчас держишь в своих недостойных руках!

Он вытащил из кармана полотняный мешочек, шагнул ближе к Вере и Ипполиту, развязал завязки мешочка, задержав дыхание, вытряхнул на ладонь немного сухой измельченной травы…

— Не делай этого! — воскликнул Ипполит, но человек с лицом, похожим на античную маску, бросил щепотку травы в его лицо, а потом — в лицо Веры. Вера закашлялась, ей стало трудно дышать…

А потом случилось что-то и вовсе непонятное. Она осела на пол, попыталась подняться, но не смогла и пальцем пошевельнуть. Скосив глаза на Ипполита, увидела, что он полулежит на полу, прислонившись спиной к постаменту одного из Аюмских барельефов, как и она, не в силах пошевелиться.

— Больше вы мне не помешаете! — воскликнул человек с лицом, похожим на маску. — Теперь вы можете только смотреть, смотреть на мое преображение!

С этими словами он разложил на полу перед барельефом с копией Изумрудной скрижали три старинные гравюры и перевод Ипполита, между ними положил помпейский амулет. Достав мелок, он начертил на полу пентаграмму — перевернутую пятиконечную звезду, так чтобы мраморная плита и все бумаги оказались внутри нее. Затем достал откуда-то бронзовый подсвечник с черной свечой, поставил его в центре пентаграммы, рядом с амулетом, зажег эту свечу и начал нараспев читать текст, переведенный Ипполитом.