Эд Макбейн - Дело по обвинению

– Ведь я даже не читаю фельетонов, Хэнк, – сказала она.

Он пожал плечами и прикрыл глаза рукой. За окном июльское небо начинало темнеть от неизвестно откуда наплывавших грозовых туч. Он подошел к окну и вяло сказал:

– Кажется, собирается дождь.

Ей было хорошо видно его лицо, уголок его рта, подергивающийся в нервном тике.

– Не расстраивайся из-за них. Делай свое дело так, как ты считаешь нужным.

– Ты права, – сказал он и кивнул.

Вдалеке небо прорезала молния, вслед за ней последовали раскаты грома. Он повернулся к ней:

– Карин!

– Что, дорогой?

– Не пойти ли... не пойти ли нам сейчас в спальню?

– Конечно, дорогой.

Она взяла его под руку и повела вверх по ступенькам. Она чувствовала напряжение, которое, словно электрический ток, передавалось ей от его пальцев. Молния вновь прорезала небо, на этот раз совсем близко. Он бессознательно вздрогнул от сильного раската грома. Стоя на ступеньку ниже, он внезапно яростно притянул ее к себе и спрятал свое лицо у нее на груди. Его тело как будто окаменело, челюсти плотно сомкнулись, мелкая дрожь пробежала по рукам.

– Ты нужна мне. Ты так нужна мне, Карин!

Перед ним были джунгли Макнэлли. Однако они вовсе не были похожи на джунгли. Он опять почувствовал, и на этот раз особенно сильно, что три самостоятельных Гарлема – чистейший миф. Ибо, несмотря на другой язык и цвет кожи – цвет кожи пуэрториканцев варьировался от белого до светло-коричневого и шоколадного, – несмотря на диковинные овощи на прилавках и испанские надписи, он чувствовал, что эти люди ничем не отличаются от своих соседей на востоке и западе: всех их связывало нечто общее – нищета.

На углу улицы, в нижнем этаже жилого дома, приютилась мясная лавка, а рядом – бакалея, в витрине которой громоздились жестянки с бакалейными товарами, а сверху свисали связки сушеного перца. Пройдя мимо этой бакалейной лавки, Хэнк вышел на улицу, где был убит Рафаэль Моррез.

Все, кто был на улице, мгновенно догадались, что он представитель закона. Им подсказал это инстинкт людей, которые давно поняли, что закон не их защитник, а враг. Они сторонились от него на тротуаре, молча следили за ним, сидя на ступеньках своих домов. Дети, игравшие на заваленных мусором пустырях, поднимали головы, когда он проходил мимо. Какая-то старуха что-то сказала по-испански и ее приятельница залилась визгливым смехом.

Хэнк нашел крыльцо, на котором сидел Моррез в тот вечер, когда его убили. Он снова проверил адрес.

– Кого вы ищете, мистер? – спросил его чей-то голос. Хэнк обернулся.

У крыльца стоял юноша, уперев руки в бока. На нем были джинсы и белоснежная рубашка. Смуглое лицо, карие глаза, черные волосы, подстриженные под бокс. Широкие ладони, крупные пальцы, на среднем пальце правой руки – перстень с печаткой.

– Я ищу Луизу Ортега, – ответил Хэнк.

– Да? А кто вы такой?

– Прокурор – сказал Хэнк.

– Что вам от нее нужно?

– Мне надо задать ей несколько вопросов о Рафаэле Моррезе.

– Если так – спрашивайте меня.

– А кто вы такой?

– Меня зовут Гаргантюа.

– Я о вас слышал.

– Да? – Он чуть-чуть улыбнулся. – Может и слышали. Обо мне несколько раз в газетах писали.

Я узнал о вас не из газет, – сказал Хэнк. – Мне говорил один «альбатрос». Его зовут Дьябло.

– Лучше не говорите мне про этого ползучего гада. Дайте мне только с ним встретиться – и он готов. Раз – и готов!

– Где я могу найти Луизу Ортега?

– Я же сказал вам: говорите со мной!

– Это очень любезно с вашей стороны, – сказал Хэнк, – но говорить нам не о чем. Если только вы тоже не сидели на этом крыльце в тот вечер, когда был убит Моррез.

– Значит вы все-таки считаете, что он был убит?

– Бросьте вы это! – раздраженно сказал Хэнк. – Я на вашей стороне. В этом деле я буду обвинять, а не защищать.

– Полицейский на нашей стороне? Ха!

– Не заставляйте меня зря тратить время, – сказал Хэнк. – Вы знаете, где она, или мне придется послать за ней детектива? Ручаюсь вам, что он ее разыщет.

– Не волнуйтесь, – сказал Гаргантюа. – А что вам наговорил обо мне Дьябло?

– Он сказал только, что вы главарь «всадников».

– Он был в своем уме?

– Не понимаю!

– Вы что, не знаете? Почти все «альбатросы» – наркоманы. Ну, а в нашем клубе таких не найдете. Мы его выкинем вон, так что он и опомниться не успеет.

– Это интересно, – сказал Хэнк. – Но где же все-таки живет эта девушка?

Квартира четырнадцать, второй этаж. Ее, наверное, нет дома.