Лана Синявская - Железная Дева

А еще эти вечные глупые вопросы! За пять дней я сто раз отвечала, что в графе «образование» нужно писать «среднее», тысячу – что мать, торгующую на рынке китайскими шмотками, лучше назвать частным предпринимателем и миллион – что вместо ответа на вопрос о семейном положении надо ставить прочерк, а не перечислять всех имеющихся бабушек и дедушек. И кто только придумал этот вопрос? Откуда у этих малявок мужья и жены, хотя… Да, на сегодняшний день, пожалуй, вопрос актуальный. Акселерация!

Очередная абитуриентка прервала мои размышления и все по новой: аттестат, заявление, анкета, справка… Стоп, а где справка? Я еще раз пересмотрела лежащие на столе листочки. Так и есть, справки из поликлиники не хватало. Пришлось терпеливо объяснять хлопающей глазами толстушке с расстроенным личиком, что без формы У-86 документы принимать не положено. Девчушка, закусив губу, выслушала меня и отошла, понурив голову. Бедняга. Интересно, успеет достать справку или нет? Сейчас в поликлиниках жуткие очереди. Хорошо бы успела.

Я вздохнула, радуясь небольшой передышке.

Когда полгода назад я, Лиза Локтева, приняла решение переехать в этот город, мне казалось, что я поступаю правильно. Собственно говоря, так я думала и сейчас. После неприятного происшествия, в которое я угодила прошлым летом, слишком многое изменилось в моей жизни, что-то ушло из нее. Наверное, именно тогда я окончательно повзрослела.

Но и здесь, на новом месте, все оказалось не так-то просто. Квартиру я менять не стала, в ней осталась Зинка, девчонка-беспризорница, с которой я познакомилась в тот страшный период и которой была обязана спасением собственной жизни. Зинка отговаривала меня от переезда, испробовав для достижения своей цели все мыслимые и немыслимые способы. Но я твердо решила, что должна сменить обстановку, чтобы разобраться в себе и в том, как дальше относиться к жизни.

На новом месте я быстро нашла жилье, обзавелась многочисленными знакомыми и даже серьезным поклонником, вот только с работой не везло. У себя я считалась довольно известным художником и недостатка в заказах не испытывала.

Здесь все было по-другому. За шесть месяцев мне не удалось обзавестись ни одним более-менее постоянным клиентом, зато пришлось убедиться, что город буквально кишит безработными талантливыми художниками, в том числе и теми, кто работал в моей области, а именно – в книжной иллюстрации.

Если бы не Яна, моя новая знакомая, которая сообщила мне о появившейся вакансии на место секретаря в этом институте, я до сих пор перебивалась бы с хлеба на кефир. Гордость не позволяла мне вернуться домой, потерпев поражение, так что, очевидно, мне вполне реально угрожала голодная смерть на чужбине.

Кроме шуток, я была очень благодарна своей подружке, которая успела сказать мне о том, что прежняя секретарша ушла в декрет, до того, как на ее место выстроилась бы очередь желающих.

Конечно, нудная работа в приемной комиссии в тридцатиградусную жару это не совсем то, о чем я мечтала, но все же лучше чем ничего. У меня скулы сводило от скуки в спираль, хотелось бросить все и бежать, но были вещи, с которыми приходилось считаться: я должна что-то есть, где-то жить и во что-то одеваться, а для этого мне нужны деньги и пока что у меня имеется единственный способ их заработать: смирно сидеть на своем скрипучем стуле и выслушивать глупые вопросы этих желторотиков.

Мое внимание привлек громкий смех. Я посмотрела в ту сторону. Хохотушка, высокая рыжая девица в тесном голубом комбинезоне, стояла у противоположной стены и отчаянно строила глазки симпатичному брюнету, с ленивым одобрением следившему за ее стараниями.

– Безобразие! – Донеслось от соседнего стола возмущенное шипение. И сразу за этим свирепое: – Девушка, соблюдайте тишину!

Грозный рык прогремел как раскат грома. Мальки притихли и испуганно заозирались. Все, кроме возмутительницы спокойствия. Она, по-моему, даже не поняла, что гнев направлен именно на нее.

Я скосила глаза на соседку и усмехнулась про себя. Бедная Софья Николаевна! Меня уже успели просветить на ее счет и я знала, что ей сорок пять, она не замужем и никогда не была. Старая дева, характер – соответствующий. Глядя на ее сурово сведенные брови, я принялась гадать: от рождения у нее такое стервозное выражение лица или это благоприобретенное? Мне она совсем не нравилась: вечно в черном, даже в такую жару, с массивной золотой цепью, обвивающей дряблую шею и гладко зачесанными в строгий пучок жидкими волосами, с лоснящейся от косметики кожей. Брр.