Александр Ермак - Заговор рвачей

Нас обогнала шикарная легковая машина с откидным верхом.

– Эх, какая, – сказал водитель трейлера то ли о машине, то ли о барышне, сидящей за рулем.

Боже, длинные черные Аннины волосы развивались по ветру. Она обернулась и глянула на нас. На шее знакомый пестрый платок. Я так и обомлел:

– Цыганка? Не может быть…

Водитель трейлера пожал плечами:

– А что такого? Цыгане тоже современные люди и красивые машины любят…

В Москве, не заезжая домой, я сразу же позвонил своему главному редактору:

– Есть материал.

Тот удивился:

– Ты уже в Москве? Так заходи, я на месте в редакции.

– Есть очень серьезный материал…

– Хорошо, – понял главный, – встретимся через два часа…

Он не сказал где. Но мы оба знали о месте встречи. Когда мы обсуждали важные дела, о которых не стоило говорить в редакции, мы всегда встречались в «Дельфине».

Я почти дошел до этого кафе, когда наткнулся на цветочный магазинчик. Остановился у витрины. Подумал и вошел. Розы, тюльпаны, орхидеи, флоксы, нарциссы…

Я ткнул в пестрый, как цыганский платок, букет:

– Мне, пожалуйста, вот этот.

– Вам с собой? Или доставить по адресу?

– Доставить по адресу, – я достал из кармана листок с адресом Анны.

Заплатил за цветы и зашел в «Дельфин». Сижу, коротая время за газетой. Но вот и главный. Он пожал руку и с ходу поздравил:

– Молодец. Здесь такой шум был с твоим циклом по братьям Карамазовым. В министерстве юстиции, в главной прокуратуре специальные отдельные заседания прошли. Немало голов полетело.

Я поинтересовался:

– Надеюсь, виноватых голов?

Главный подтвердил:

– Да, из тех, что Карамазовых сверху прикрывали. Кое-кто, конечно, отмазался. Но в целом, наказали, кого нужно.

Я вспомнил о бухгалтере Карамазовых, собственно и поставившем точку в их деле:

– А Малькович?

– Несчастный Малькович… Скоро суд будет. Но скорее всего много ему не дадут. У него известный и очень опытный адвокат. Думаю, тот докажет, что Малькович в состоянии аффекта был, когда в братьев стрелял. Все представят так, как будто бухгалтер прямо перед днем рождения младшего Карамазова узнал, что именно братья – настоящие убийцы его семьи. И он, как бы тут же, под впечатлением, ринулся их убивать. Присяжные заседатели явно будут на стороне Мальковича…

– Дай-то бог…

Главный нахмурился:

– Так, а у тебя что стряслось? Телефон который день не отвечает.

Я отмахнулся:

– Да, выключил я его. Отдохнуть ведь хотел от всех этих дел. А потом и батарейка села и зарядить ее все недосуг…

Главный кивнул:

– Я в целом так и подумал. Да, и не хотел тебе звонить, беспокоить. Но тут вот твоя подруга весьма тебя домагалась…

– Анна? – удивился я.

– Нет, – почти не удивился главный, – Вероника. Она даже адрес санатория спрашивала, чтобы к тебе приехать. Я как-то подумал, подумал и не дал. Сказал, что точно сам не знаю, куда ты забрался.

– И правильно.

Я как представил себе, что вот иду по аллее парка рука об руку с Анной, а тут на встречу Вероника. Какая досада для всех троих…

Главный снова кивнул:

– Ну, а теперь, раз сюда позвал, рассказывай, что там у тебя стряслось.

Я достал из сумки желтую тетрадь, копии материалов «Медозы» и начал свой некороткий рассказ о Запалине, о Розендорфе, обо всем, что случилось со мной на курорте.

Главный внимательно слушал. Когда я, наконец, выложил все, что хотел сказать, задумался:

– Да, это не шутки… Значит, говоришь, начался процесс слияния фармацевтической отрасли с торговлей пищевыми продуктами?

Я подтвердил:

– Именно так. С помощью собственного производства и торговых сетей «Медоза» порождает болезни и, соответственно, спрос на лекарства от них.

Главный покачал головой:

– Да, эти парни, видимо, учуяли, что современное общество уже насытило себя едой и одеждой, что оно сегодня озабочено здоровьем и будет тратить на лекарства все больше и больше. С каждым днем все больше и больше… Лихие, лихие ребята работают в этой «Медозе»!

Я согласился:

– Именно лихие. И, насколько я понимаю, для того, чтобы мы тратили на лекарства все больше и больше, они всех нас хотят загнать в один общий большой санаторий.

– В санаторий? – переспросил главный.

– Ну, да, – подтвердил я, – это же очевидно. Если раньше люди были здоровыми, и за лекарствами обращались очень редко, то теперь с подачи «Медозы» постоянно чувствующие себя больными они будут постоянно же потреблять лекарства. Все время лечиться, оздоравливаться, как в санатории. Утром, чтобы чувствовать себя бодрым, – одна таблетка, перед или после всех приемов пищи – еще пригорошня, в конце дня – еще, а на ночь – еще. И еще перед серьезным разговором с родителями или начальством, перед сексом, перед выходом на улицу в плохую погоду… В «Медозе» хотят, чтобы мы постоянно потребляли их лекарства и услуги. Чтобы если уж не болели, то, по крайней мере, чувствовали себя больными. Чтобы мы рождались, жили и умирали в их глобальном платном санатории.