Александр Ермак: Заговор рвачей

Переговоры не состоялись. Акционеры напрочь отказались продавать газету. И сразу же почувствовали серьезность намерений и аргументов Карамазовых. Во время отпуска, на охоте в джунглях Мозамбика, пропал заместитель главного редактора. А еще через неделю за городом нашли пустую машину так и не доехавшего до редакции нашего директора по маркетингу. Ни первого, ни второго тела обнаружить не удалось. Фирменный почерк Карамазовых…

А потом последовало новое вежливое обращение к акционерам уступить газету. Карамазовым. Недорого.

Вот тогда мне – одному из корреспондентов, специализирующихся на расследованиях, – и было поручено «дело Карамазовых». О том, кто именно будет заниматься им, главный редактор никому не сообщил, даже акционерам. Сам я официально уволился из газеты. Стал для всех независимым журналистом. На некоторое время мое имя не должно было иметь прочной связи с нашей газетой. Зарплату я стал получать через один из банков. И не на свое имя, а просто по кодовому слову. Называл его, и мне выдавали деньги без предъявления каких-либо документов.

Днем и ночью я копал, копал, копал на Карамазовых. Мы должны были устранить эту угрозу. Угрозу для нашей газеты и, по большому счету, угрозу для всего общества. Такие, как Карамазовы, сами никогда не останавливаются. Прибрав алюминиевую отрасль, они выберут себе следующую цель, а потом следующую, и следующую. А это значит – будут трупы, трупы, трупы.

Чтобы их не было, по крайней мере в нашей газете, на время моего расследования акционеры начали переговоры, торг с Карамазовыми. Проводились акционерные собрания, консультации с юристами, экономистами. Время шло. А я работал. Месяц за месяцем. Пол года. У меня не было таких ограничений, как у правоохранительных органов, и в моем архиве собиралось все больше настоящих свидетельств, которые легко связывались с официальными справками и отчетами. Не бывает так, чтобы по десяткам эпизодов уж совсем бы не было свидетелей. Просто люди очень боялись. Но они и ненавидели Карамазовых. И потому, хоть и не под протокол, говорили, рассказывали о виденном, слышанном. Мне удалось даже найти, сфотографировать и перепрятать часть останков жертв Карамазовых.

Я получил и копии материалов из официального, в очередной раз замороженного дела Карамазовых. Отстраненные, переведенные на другие дела следователи охотно делились со мной информацией:

– Может, хоть тебе удастся это безобразие на свет божий вытащить…

Я торопился. Чем дальше, тем больше старший Карамазов начинал нервничать и вот-вот мог вновь перейти на более привычные ему пути решения проблемы покупки бизнеса. Как ни старался я быть очень осторожным, но мой интерес к делу Карамазовых все же не мог оставаться незамеченным. Сначала на меня не очень обращали внимание – мало ли журналистов вьется вокруг алюминиевой империи: ходят на презентации, берут интервью, пишут статьи о значении алюминиевой индустрии в социальной жизни страны. Но по прошествии времени, видимо, моя активность стала уж слишком бросаться в глаза. И как-то в баре ко мне подошел совершенно незнакомый человек:

– Хорошее пиво?

– Ничего.

– Знаешь, друг, а не лез бы ты в дела Карамазовых. Зачем тебе неприятности? Пей себе пиво. Наслаждайся жизнью…

Совет этот я, конечно, проигнорировал. Но когда две недели назад прямо у дома демонстративно взорвали мою машину, мы с главным редактором решили, что мне необходимо перейти на конспиративное положение. У меня уже было достаточно материала и чтобы подготовить цикл публикаций об алюминиевой империи, и чтобы при необходимости отстоять свою позицию в суде. И я снял на чужое имя квартиру, перестал появляться в привычных для себя местах, засел за компьютер. Первая страница готова. Вторая. Третья… Пятнадцатая… Тридцатая…

Время от времени мы встречались с главным редактором в одном достаточно невзрачном на вид кафе. По электронной почте назначали время встречи и, убедившись в отсутствии слежки, приходили в «Дельфин». Мы никогда не называли место встречи. Только время. Это означало, что встреча состоится в «Дельфине».

Мой цикл статей по делу Карамазовых был практически готов. И я уже хотел назначить на завтра встречу с главным редактором, чтобы передать материал, как он сам вызвал меня.

– Братьев Карамазовых расстреляли… – я повторил это снова и переспросил – Малькович? Их собственный бухгалтер?

– Да, – снова подтвердил главный. – Как ты знаешь, Малькович ведь раньше был концессионером одного из месторождений алюминиевого сырья.