Елена Милкова: Те же и Скунс

Потом по правую руку мелькнул и пропал в темноте приземистый дом, с которым у Наташи было связано одно любопытное воспоминание. Опять-таки летом, во время утренней пробежки, она видела, как открылась дверь парадного и наружу вышел человек со спортивной сумкой в руках. Крепкий, симпатичный молодой мужчина, может быть, даже чем-то неуловимо похожий на Лоскуткова… Он потоптался возле крылечка, озираясь кругом со счастливо-недоуменным выражением налицо, потом увидел Наташу: «Девушка, вы не подскажете, как тут на мет… на электричку пройти?..» Наташа остановилась и добросовестно объяснила, уже понимая особым чутьём, что парень, блаженно щурившийся на рассветное солнце, только что вышел от женщины. За которой, по-видимому, вчера устремился с такой безоглядной решимостью, что не только адреса не заметил – вообще Пушкин за Озерки готов был посчитать…

С тех пор прошло несколько месяцев, и случай, поначалу казавшийся трогательным и смешным, чем дальше, тем больше окрашивался для Наташи в трагические тона. Наверное, всё оттого, что летом у неё оставались ещё какие-то иллюзии и по-детски казалось – вот-вот случится чудо. «Прилетит вдруг волшебник в голубом вертолёте»… и сразу станет всё хорошо. В больницу, где лежит Коля, совершенно случайно нагрянет мудрый седой академик. Устроит нерадивым коллегам великолепный разнос, а брату поставит правильный диагноз и сделает наконец операцию. А в лоскутковскую команду придёт новичок – красавец и супермен, который влипнет в беду, и она, Наташа, совершит компьютерный подвиг и тем спасёт ему жизнь, и… и так далее, и тому подобный бред. Сивой кобылы. В тёплую лунную ночь. Теперь-то она понимала, какой наивной дурой была. Из Колиной палаты давно выписался Юран: шумные друзья с торжеством увезли его на сверкающем никелированном кресле, оставив Коле в наследство импортный телевизор, которым Наташин брат даже с помощью дистанционника пользоваться не мог. Телевизором пользовался новый сосед, глуховатый пожилой дядька. Он занимался тем, что рыскал по всем программам, вылавливая политические комментарии и фильмы типа «Русское поле». Наташа знала: то и другое было Коле хуже горькой редьки. На все просьбы следовали лекции о развращённости современной молодёжи, которая не интересуется жизнью страны, не смотрит отечественные киношедевры и не берёт примера со старшего поколения. Наташа однажды попробовала намекнуть, что телевизор вообще-то «завещали» её брату. Естественно, она была тут же объявлена фашисткой, истязающей беспомощного старика, и Коля велел больше не связываться – чёрт с ним. Два раза в неделю к соседу приходила жена. Тогда орущий телевизор на время смолкал, и вместо репортажей об ужасах Чечни и экологических катастрофах звучал (примерно с той же громкостью) подробный разбор проблем в семьях родственников и знакомых. Сначала Коля зверел и, конечно, вымещал своё раздражение на Наташе. Но в последнее время – и это было гораздо хуже – звереть перестал. Он больше не спрашивал, как там у неё компьютерные дела, и равнодушно жевал фрукты, не приносившие никакой пользы. На днях она спросила его, как убрать неизвестно откуда выскочившее лишнее меню в редакторе «Word». «He знаю», – вяло ответил он, хотя наверняка знал. А потом заснул посреди рассказа о том, как она заменила плохо работавшую русскоязычную версию на английскую и какой по этому поводу случился скандал. Только кассеты с маминым голосом выводили его из апатии, да и то – ненадолго. Наташа кормила маму побасенками про скорое улучшение, но брат умирал.

…То есть жизнь впереди была беспросветна, как темнота, мчавшаяся в лобовое стекло «Жигулей». И всё хорошее, что присутствовало вокруг, казалось злобной пародией на её былые мечты, пусть глупые, наивные, девчоночьи, но такие чистые и светлые. Жестокой насмешкой был даже уютный автомобиль, резво катившийся по шоссе. И красавец супермен за рулём…

Саша вначале пытался её развлекать ничего не значащим разговором. Потом уловил состояние девушки и, не обидевшись, тактично умолк. Только время от времени косился на неё, обмякшую на удобном сиденье. И чему-то усмехался углом рта – так, словно знал некую тайну.

На автомобиле всё действительно рядом, до всего рукой подать. Лоскутков и Наташа прибыли в «Эгиду» за сорок пять минут до начала официального рабочего дня. Поднявшись наверх, Наташа положила сумку и машинально включила компьютер. Всё как всегда… но доброжелательно подмигнувший экран вдруг вызвал у неё чувство прямо-таки животного омерзения. Как и мысль, что придётся провести за ним ещё один день. Неожиданно для себя Наташа сорвалась со стула и – пока никто не заметил внезапно хлынувших слез – кинулась по коридору в дальний конец, где располагался сортир.