Татьяна Устинова - Тверская, 8

– Голубчик, – заговорил старичок и откашлялся, – я, собственно, хотел всего лишь выразить вам... благодарность, если мне позволено будет это сделать... Видите ли, мы живем в этом доме, собственно, долгие годы живем, и вдруг, так неожиданно... Видите ли, вокруг все изменилось, и продолжает меняться, и не всегда в лучшую сторону, иногда так трудно приходится... Вот казино под окнами у нас открыли, прямо в переулке, и мы с тех пор почти не спим...

Марина слушала не перебивая. Казино, вернее стриптиз-клуб, в переулке открыли уже лет десять назад, и Марина даже некоторое время воевала с резвыми ребятами, держателями заведения.

Рита, которая переживала, что телевизионщики сейчас наделают дел в самом людном и тесном зале, уже давно проявляла признаки нетерпения, а тут не выдержала.

– Я могу вас проводить в кабинет, и вы мне скажете все, что хотите сказать Марине Николаевне, а сейчас, простите, директор очень спешит.

– Нет, нет, зачем в кабинет, не нужно!.. – переполошился старичок. – Я, если мне будет позволено, просто хотел от всей души поблагодарить вас, голубчик! От себя и от Лели, Елены Самсоновны, супруги, и от всех нас!

Вот, ей-богу, Марина, всегда быстро соображавшая, никак не могла взять в толк, за что он ее благодарит. Кажется, старичок это понял. Он придвинулся поближе и понизил голос, словно сообщая некий секрет, не предназначенный для посторонних ушей:

– Мы все, все получили подарки! От вашего, то есть от нашего любимого магазина! Все ветераны и просто... – он поискал слово и улыбнулся, – и просто старики. К годовщине Октябрьской революции. Мы понимаем, революция – это нынче не модно, но, что делать, вся жизнь прошла, и оказалось, что даром!.. А мы... мы, что же... Нам трудно привыкнуть... – Тут он спохватился и вскричал негромко: – Так что спасибо вам, голубчик, громадное спасибо!..

Марина кивала и улыбалась и еще раз напоследок пожала холодную старческую руку, а потом, увлекаемая Ритой, оглянулась. Вылезшая кроличья шапка мелькнула и потерялась в толпе.

Эти подарки старикам, живущим в доме, где помещался книжный магазин «Москва», придумал Маринин муж, сама бы она не догадалась.

– Марьюшка, – однажды сказал он озабоченно, – надо бы нам как-нибудь праздник устроить, ну, просто для пенсионеров!.. Ведь есть такие, которые в этом доме пятьдесят лет живут!

Митя всегда был чем-нибудь или кем-нибудь озабочен – стариками, жильцами, дальними знакомыми, которым требовалось сложное лечение, бабусей, живущей на соседнем участке, или собакой Цезарем, которая с утра плохо ела и делала скучное лицо. Неизвестно, как ему это удавалось, но в конце концов все получали помощь – деньги находились, лекарство покупалось, бабуся обретала новый забор, а собака Цезарь непременно веселела.

Митя же и придумал, как поздравить... не обижая. Он собрал «заказы» – как когда-то, в советские времена, по которым старики так отчаянно и искренне ностальгировали. Самые настоящие, полновесные, «правильные» заказы! В картонной коробке были аккуратно уложены: твердая палка копченой колбасы, соблазнительная баночка красной икры, полголовы желтого сыра, увесистая пачка чая, плитка шоколада, растворимый кофе, бутылка шампанского, книжка из серии «Жизнь замечательных людей», календарь на следующий год и – в отдельном конвертике! – поздравительная открытка с кремлевскими башнями и звездами, а также купон на скидку в книжном магазине «Москва».

– Вот видишь, – хвастливо сказала Марина помощнице, гордясь мужем, – мы не догадались, а Матвей Евгеньевич догадался! И людям теперь приятно.

По ступенькам они перешли в следующий зал – магазин тянулся вдоль Тверской, смотрел на улицу огромными витринами, которые всегда внимательно и с любовью оформляли, и все залы «поднимались» вместе с улицей.

В зале было не протолкнуться, как на первомайской демонстрации в застойные времена. Странный пронзительный свет заливал книжные полки, и, только подойдя поближе, Марина поняла, что светит мощная лампа на длинной и тонкой черной ножке, которую, оберегая от толпы, придерживает худосочный и патлатый молодой человек, абсолютно телевизионного вида.

Телевизионные молодые люди решительно отличаются по виду от всех остальных молодых людей.

– Здравствуйте.

Парень дернул шеей, оглянулся на Марину и отвернулся, не найдя в ней ничего интересного.

Другой, с камерой на плече, стоял в некотором отдалении, а возле полок металась девушка с микрофоном. Людей, которые из-за давки не понимали, что происходит, теснил третий молодой человек, наступавший на толпу, широко раскинув руки. Покупатели покорно, но не без ропота, отступали. Общую картину под названием «вавилонское столпотворение» довершала небольшая низенькая трибунка, перегородившая примерно треть узкого зала, так что приходилось обходить ее, чтобы попасть к дальним стеллажам. Трибунка была приготовлена для Анатоля Гросса и его встречи с читателями.