Андрей Ветер - Я, оперуполномоченный

Он снова перевернул несколько страниц и прочитал шёпотом, с наслаждением проговаривая каждое слово:

– «Никто не становится превосходным мужем случайно: добродетели нужно учиться. Наслажденье – вещь и низменная, и ничтожная, не имеющая никакой цены, ибо на неё слетаются даже самые малые и презренные твари. Слава и пуста, и непостоянна, она подвижнее ветра. Бедность – зло только для того, кто её не приемлет. Смерть не есть зло. Ты спросишь, что она такое? Отвечу: смерть – единственное, в чём весь род людской равноправен…»

Виктор задумался: «Не хочется соглашаться с тем, что смерть – единственное, в чём все люди равны, но ведь нет аргументов против этого. А если так, то получается, что в жизни-то нет равноправия. Только смерть уравнивает… Но тогда зачем нужна жизнь? Лишь для того, чтобы ежечасно доказывать повсеместное неравноправие?.. Взять хотя бы Месхи или любого другого вора. Ему нужны только деньги, нужны для удовольствия. И удовольствия у него – выпивка и курево. Ни книг, ни изящной музыки, ни картинных галерей ему не надо… Но к чему это я?.. Вот пытаюсь рассуждать, а мысли идут своим ходом, перескакивают с кочки на кочку. Видно, это из-за того, что передо мной сейчас не стоит никакого вопроса. Невозможно же искать ответ на вопрос, которого нет. Пожалуй, именно так. У меня не получается рассуждать, потому что я пытаюсь рассуждать ради рассуждений… Вот Борис Жуков на любую тему умеет говорить, жилка в нём есть такая… Чёрт, какая такая жилка? Если она есть, то как её определить? Ведь я тоже думаю! Да, я думаю, но у меня всё не так получается, как у Жукова. Почему? Чего же во мне нет?»

Он нахмурился и продолжил чтение. С начала проживания в квартире Дениса Найдёнова он «проглотил» уже немало книг. Леонид Андреев окатил его своей пугающей магической живописностью: «Иуда Искариот» и «Красный смех» сразили Виктора наповал, распахнули врата в мир сочных литературных красок, заставили задуматься над тем, что в привычной жизни отсутствовало. Смеляков открыл для себя нежную Франсуазу Саган, сладко отдавшись её вкрадчивой грусти. Обнаружил он и фантастику Станислава Лема – «Возвращение со звёзд» на несколько дней просто вышибло Виктора из привычной жизненной колеи. «Этого не может быть! – то и дело возвращался он к книге, не в силах охватить разумом прочитанное. – Если такую историю способен придумать человек, то на какие же чудеса способна сама Природа!.. Я всё тыркаюсь носом в юридические вопросы, вот столкнулся с подлинным лицом уголовного розыска, а ведь как это мало в сравнении с тем, что написано у Лема, по сравнению с космическими просторами, по сравнению с движением времени! И ведь наверняка в мире есть ещё тысячи книг, прошедших мимо меня, которые подносят читателю обыденную нашу жизнь в ракурсах величественных и почти неподвластных разуму…»

С Денисом он почти не общался. Юноша был нелюдим, хмур. Лишь однажды они разговорились, поздно вечером усевшись за кухонным столом. Виктор посоветовал ему:

– Ты, Денис, всё-таки возьми себя в руки. Ты же мужчина.

– И что?

– Защитник Родины.

– Да ну её! Не стану я никого защищать. – Он как-то не по-детски посмотрел в глаза Смелякову. – Дела мне нет ни до кого. Ничего не хочу.

– Ну в армию-то придётся пойти. Ты парень крепкий.

– Отец тоже был крепкий, а вот взял и умер, – с внезапной злобой проговорил Денис. – И никто не смог ничего сделать.

Смеляков понимающе кивнул:

– Всякое случается.

– Да уж, случается. Когда у отца прихватило сердце, «скорая» больше часа к нам ехала. А ведь тут рукой подать… В больницу уже мёртвого привезли. И это медицина? Бабушка рассказывала, что на фронте, бывало, самых безнадёжных с того света вытаскивали. А сейчас ведь не война, все условия для нормальной работы. И вот не спасли, опоздали… Со мной тоже что-нибудь случится.

– Денис, мысли у тебя плохие, неправильные. Так нельзя.

– Почему нельзя? Потому что так не принято говорить? Да мало ли чего не принято произносить вслух!

– Ты пацан ещё, рано тебе руки опускать, ты пока не видел ничего.

– Я видел равнодушие. Все сами по себе, каждый в своей скорлупке. И в жизни только это важно, потому что всё остальное – туфта, – вяло огрызнулся юноша.

– Денис, ты пойми, что у тебя так сложились обстоятельства. Ты через это перешагнёшь, справишься. Я понимаю, что у тебя болит душа, но жизнь не бывает другой. Ну так уж устроено, что смерть всегда рядом.

– Понимаете ли, когда родители умерли… Одним словом, их смерть просто открыла для меня мир, его настоящее лицо…