Шарль Эксбрайа - Ее все любили

Утро следующего дня выдалось прекрасным. Гремилли вышел из гостиницы и отправился к ожидавшему его нотариусу. Как Лоби, Сонзай и мадемуазель Танс, мэтр Димешо жил в старом городе, на улице Плантье. Такое впечатление, что сквозь стены, покрытые вековой грязью, эти люди вдыхали дурманящий запах былых интриг и заговоров.

Дом нотариуса относился к тем строениям, мимо которых знающие в этом толк туристы пройти не могли. Его фасад, украшенный скульптурами и окнами с массивным переплетом, казался несколько перекошенным под тяжестью веков. Потянув за шнурок звонка, Гремилли услышал далекие и приглушенные звуки гонга. Открывшая дверь служанка - сурового вида женщина лет пятидесяти, одетая во все черное, - провела его в квадратную прихожую, где каждая вещь, казалось, была хранительницей царившей здесь тишины. Массивные ковры и даже обои приглушали звук шагов. Непроизвольно понизив голос, полицейский представился:

- Комиссар Гремилли. Меня...

- Я знаю. Сюда, пожалуйста.

Следуя за горничной, Гремилли прошел длинным коридором и очутился перед дверью из ценных пород древесины, чья прочность ощущалась с первого взгляда. Служанка подала знак, приглашая тем самым посетителя пройти в кабинет мэтра Димешо. Здесь пол также был покрыт толстым ковром. Обшивка из потемневшего от времени дуба достигала середины стен, две из которых были полностью закрыты стеллажами, до предела забитыми книгами. Широкий письменный стол был залит светом постоянно включенной лампы-котелка, рядом со столом стояли старые кожаные кресла, а в углу - изящный книжный шкафчик со стеклянной дверцей, защищенной золоченой сеткой.

- Не подумайте, мсье, что я держу там сочинения по вопросам права. Это все книги о здоровой ж полезной пище, некоторые из них - настоящие реликвии.

Гремилли чувствовал себя неуютно в этой комнате, которую гнетущий полумрак не покидал ни на миг. Нотариус встал из-за стола, чтобы приветствовать гостя. Это был упитанный мужчина высокого роста с заметно выступающим брюшком. Он двигался, опираясь на трость.

- Садитесь в это кресло, мсье комиссар, - пригласил он Гремилли низким голосом.

- Я испытываю неловкость за то, что так настойчиво...

- Забудем это, прошу вас.

Неожиданно в комнате появилась неслышно вошедшая женщина. Она была ниже среднего роста, пухленькая и седоволосая, и в голове Гремилли возник образ не то мышки, не то кролика.

- Извини, Пьер, что приходится беспокоить тебя, но нельзя ли нашпиговать утку не сердцевиной сельдерея, а чем-нибудь другим?

- Ты - настоящая еретичка! Ни в коем случае! И не забудь про зеленый горошек! А арманьяк лучше взять с красной этикеткой.

Она исчезла так же незаметно, как и появилась.

- Моя жена Берта. Замечательная стряпуха, но уж больно много колотится по хозяйству. Впрочем, она считает, что коль ее мать и бабка всю свою жизнь только этим и занимались, то ей и сам Бог велел. Сейчас она готовит утку по моему собственному рецепту, который я составил в прошлом месяце и изрядно им горжусь. Полагаю, мсье комиссар, гастрономия вас не очень-то интересует?

- Как вам сказать... Наверное, погрешу, если скажу, что хороший стол портит мне настроение.

- Я именно так и предполагал. Однако вернемся, прошу вас, к цели вашего визита. Какой вопрос по поводу смерти мадам Арсизак вы хотели мне задать?

- Были ли вы с ней знакомы?

- Скорее понаслышке.

- У вас было какое-то мнение на ее счет?

- Крайне отрицательное! Арсизак стал жертвой мезальянса, но не в социальном смысле этого слова, не в том его звучании, которое слышалось в романах и комедиях девятнадцатого века, а в простом человеческом смысле. Он женился на женщине, у которой не было ни души, ни сердца. То, что принималось всеми за ее так называемый гибкий ум, было не чем иным, как затаившейся злобой, а ее великая добродетель - вульгарной и не имеющей границ хитростью.

- Как женщина она была симпатична?

- К несчастью, ибо красота только облегчала претворение в жизнь ее планов.

- Каких планов?

- Заставить считаться с ней в обществе, блистать, быть во всем первой. Когда ей стало ясно, что она уже не может пускать пыль в глаза своему мужу, она возненавидела его. Общественно опасная личность - вот кем была эта женщина.

- Этого хватило, чтобы ее убить?

Нотариус посмотрел в глаза полицейскому и ответил спокойно:

- По-моему, вполне.

- Мэтр, вы меня удивляете...

- Потому что я искренен с вами?

- Мне кажется, что по-человечески, пусть даже...