Шарль Эксбрайа: Ее все любили

- И та и другая - славные женщины...

- Вне всякого сомнения, мсье прокурор, вне всякого сомнения, однако у них могут быть не совсем достойные родственники, наконец, знакомые, знавшие, что у них были ключи от вашего дома... Учитывая все это, у вас нет никаких предположений относительно того, что толкнуло грабителя - а я убежден, что убийство не входило в его планы и что он был застигнут мадам Арсизак в тот самый момент, когда колдовал над сейфом, - действовать именно этой ночью?

- Признаться... Маргарита и Жанна были в курсе, что Элен поедет, как она это делала каждый месяц, на три-четыре дня в Бордо, чтобы побыть рядом со своей матерью.

- Вот это становится уже интересным... И на сей раз мадам Арсизак не уехала?

- Нет, почему же, однако она неожиданно вернулась раньше.

- Неожиданно? Тем самым вы хотите сказать, что не были предупреждены заранее о ее возвращении?

- Именно это я и хочу сказать.

- Вот как... И конечно, вам неизвестны причины, заставившие мадам Арсизак внезапно изменить свои планы?

- Вовсе нет, здесь нетрудно догадаться... Элен знала, что у меня есть любовница, и наверняка ей хотелось поймать меня с поличным, то есть убедиться в моем отсутствии ночью.

Тон, которым откровенничал прокурор, был глубоко неприятен комиссару, в душе которого все буквально кипело от такого цинизма. Обычно, черт возьми, подобные делишки стараются не выставлять напоказ, тем более когда речь идет о прокуроре республики!

Сези предпочел сменить тему разговора.

- Мне необходимо осмотреть сейф. Вы не могли бы сказать, каким образом он был вскрыт?

- Самым простым из всех способов - путем подбора нужного шифра.

- В таком случае мы имеем дело либо с заезжим гастролером - чему я, признаться, не особо верю, поскольку эти "артисты" обычно не снимаются с места из-за тридцати тысяч франков, - либо с тем, кому был известен код замка вашего сейфа. Кто знал об установленной вами шифровой комбинации?

- Моя жена.

- Только?

- И я.

- Не могла ли она сама открыть сейф под угрозой расправы?

- Мне трудно что-либо сказать на этот счет, следствие поручено вести вам, а не мне.

Появившийся судебно-медицинский эксперт прервал их разговор, сообщив, что Элен Арсизак была задушена тонкой веревкой, а полное отсутствие кровоподтеков свидетельствует о том, что она, вероятно, не пыталась оказать абсолютно никакого сопротивления. Еще он сообщил, что к вскрытию приступит завтра утром и, как всегда и как того требует устав, составит рапорт на имя судебного следователя. После чего он попрощался с Арсизаком, пожелал Сези приятного бодрствования и удалился, брюзжа себе что-то под нос не столько со зла, сколько для поддержания репутации ворчуна. Когда они снова остались одни, комиссар спросил у вдовца:

- Мсье прокурор, не считаете ли вы, что убийцу следует искать среди тех, для кого вы добились в свое время строгого приговора, или их приятелей?

- Возможно, но не думаю.

Любой другой ответ разочаровал бы полицейского, поскольку он мог бы быть расценен как желание ухватиться за соломинку.

- Может быть, у вас есть враги, которые вас ненавидят настолько, чтобы...

- ...чтобы убить мою жену? Разумеется, нет. Но если такие и есть, то они глубоко заблуждались на наш счет.

- Мсье прокурор, мы оставляем вас, отдыхайте... Увидимся завтра... в присутствии судебного следователя.

- Договорились... Спокойной ночи, мсье комиссар, и спасибо за то, что не сообщили журналистам.

- Не за что, к тому же они все равно не успели бы дать материал в первых утренних номерах. Кстати, мсье прокурор, мне не хотелось бы задавать вам этот вопрос, но...

- ...вы вынуждены это сделать, не так ли?

- Именно так.

- Поверьте, друг мой, я ждал этого вопроса и был бы удивлен, если бы вы ушли, так и не задав его.

- Стало быть, вы... догадались, о чем я хочу вас спросить?

- Послушайте, мсье комиссар, вы забываете, кем я работаю. Вы хотите меня спросить, где я провел ночь или, другими словами, где я находился в тот момент, когда убивали мою жену. Так?

- Именно так, мсье прокурор.

- Так вот, я ужинал у мадемуазель Арлетты Танс, проживающей на улице Кляртэ, и ушел от нее где-то около двух ночи. После этого я отправился прямо к себе, где меня ожидал весь этот ужас.

- А эта мадемуазель?..

- Работает секретаршей у моего лучшего друга - доктора Музеролля - на улице Гинемера.

- Благодарю вас, мсье прокурор.

- Мсье комиссар...

- Да, мсье прокурор?

- Чтобы избавить вас от скучного для вас и тягостного для нее дознания, я предпочитаю заявить официально: мадемуазель Танс является моей любовницей в течение вот уже двух лет. Впрочем, это вам и так известно.