Ольга Хмельницкая - Шпион в костюме Евы

– А-а-а-а-а!!!

Крик оборвался, послышался глухой удар о землю.

– Вот и проверим, – сказал Ли Минь, засовывая пистолет в карман, – такие ли там мягкие сугробы внизу, как тебе вешал на уши твой кавалер.

Люда кинулась к перилам и посмотрела вниз. Леонид Иванович лежал на снегу без движения. Через секунду, впрочем, он зашевелился и принялся отползать в сторону. В этот момент Вероника Гавриловна бросилась вперед и изо всех сил огрела Чена, с неподдельным интересом наблюдающего за ползущим режиссером, вазой по голове. Она думала, что Ли Минь рухнет, как подкошенный, но вместо этого мужчина удержался на ногах и медленно к ней повернулся. Его лицо было искажено яростью.

– Я убью тебя, Кондрашкина! – закричал он и вновь выхватил из кармана пистолет.

С диким криком Люда бросилась вперед и вцепилась террористу в руку. Грянул выстрел. Пуля попала в телевизор, взорвавшийся со страшным звоном и грохотом. В наступившей после этого тишине стали слышны крики всполошившихся соседей. Ли Минь взмахнул рукой, пытаясь стряхнуть повисшую на нем Людмилу.

Кондрашкина, чья отвага уже совершенно иссякла, кинулась бежать по коридору обратно в ванную, отступая на заранее подготовленные позиции.

– Спасите! Милиция! Караул! – истошно кричала она.

В этот момент Ли Минь стряхнул Чайникову, бросил ее на пол, придавил ногой и направил пистолет ей прямо в лоб.

– Уходим, – негромко сказал Чен Люде, – будешь моей заложницей. Если вякнешь или дернешься, пристрелю!

Он схватил Люду за шиворот и поволок ее по коридору.

Олег, тяжело дыша, остановился перед входом в лабораторию. За дверью послышались шаги – человек, который собирался продать ценный радиоактивный металл террористам, был там. Что-то звякнуло. Яровенко осторожно спустил пистолет с предохранителя. В здании стояла полная тишина и была темно, и только под дверью лаборатории иногда мелькал лучик света.

– Кто там? – спросил сам у себя Олег, – кто же преступник?!

Он подошел к двери и тихонько потянул ее на себя. Створка бесшумно поддалась. Яровенко зашел, стараясь не шуметь. Возле стола, на котором лежал маленький зажженный фонарик, стоял человек в костюме химзащиты и респираторе. Он складывал в большой металлический ящик небольшие свинцовые контейнеры.

– Руки вверх! – воскликнул Олег, направляя на человека пистолет.

Тот быстро повернулся и снял респиратор. Яровенко изумленно опустил пистолет. Он узнал своего шефа, профессора Ивана Ивановича Селедкина.

Ершова задыхалась, но не отпускала пальцы Гнучкиной, которые с каждой секундой слабели.

«Сейчас мы умрем вместе, – подумала Ева, из последних сил стараясь вытащить мадам, – я не могу ее отпустить, просто не могу».

Вдохнуть хотелось все нестерпимее. Девушка с ужасом почувствовала, как пальцы Гнучкиной потеряли силу и отпустили руки Ершовой. Последним усилием Ева вцепилась женщине в рукав и вдруг почувствовала, как чьи-то руки крепко схватили ее за ноги. Инстинктивно девушка поджала ноги, но руки не отпустили ее, а настойчиво потащили наверх. При этом девушка изо всех сил держалась за одежду актрисы. Через секунду кашляющая и задыхающаяся Ева показалась на поверхности и рывком вытащила подругу.

– Быстрее, быстрее, – бормотала девушка.

Чьи-то сильные руки одним движением подняли ее из воды и поставили на пол. Потом человек взял на руки мадам, перебросил ее через колено и сильно нажал на спину.

– Кхе-кхе! – закашлялась Гнучкина, отплевываясь.

Ева сидела на полу и беззвучно плакала. Сил встать у нее не было.

Кто-то провел ладонью по ее волосам. Девушка почувствовала знакомый запах – табак, туалетная вода «Данхилл», капелька мужского пота и чуть-чуть бензина – и ее сердце застучало часто-часто.

– Привет, – сказал прямо у нее над ухом голос Владимира Евгеньевича Рязанцева.

От этого простого слова у Ершовой навернулись на глаза слезы. Девушка повернула лицо и посмотрела на полковника. Он осунулся и посерел от усталости, но глаза светились счастьем.

– Привет, – сказала девушка и, вопреки всякой субординации, обняла Рязанцева за шею.

Он прижал ее к себе – отчасти по-отечески, отчасти по-мужски, чувствуя, как она похудела и как под тонким свитером выпирают кости.

– Я люблю тебя, Володя, – сказала Ершова, – я влюбилась в тебя много лет назад. С первого взгляда. И я рада, что ты мой начальник и нашел меня сегодня.

Рязанцев ничего не сказал. Он улыбнулся, потом отпустил Еву и поднял с пола фонарь.