Татьяна Эльдарова - Год охотника

- От кого, - протянул руку Франц, - от моих?..

- Догадайся! - продолжал мучить Бурханкин: роль "почтового голубя" удалась, слетал не напрасно!

Франц апеллировал к своему псу:

- Фомушка, чего Вилли от нас хочет? Почему так издевается над старым больным пенсионером?!

Он демонстративно повернулся к Бурханкину спиной, стараясь укоротить шаги, пошёл к дому.

- Фима! Ты куда? - опешил егерь, едва поспевая на лыжах. - Я же... Ты же... - наконец обиделся: - Даже не знаешь, от кого, а уходишь!..

Вот незадача! Но он надеялся, что последнее слово всё-таки находится в его руках:

- Это же от Дианы!..

Шаги Франца сократились до четверти метра, спина выпрямилась, как антенна. Подпустив Бурханкина ближе, он быстро повернулся и вырвал депешу у зазевавшегося друга. Тот от неожиданности едва не разбил две бутылки пива, которые прихватил по дороге.

- И вообще, не тебе, а мне! - обиженно добавил егерь.

Игорь Максимильянович примиряюще усмехнулся, открыл перед ним дверь.

- Сказал бы сразу!..

Когда пиво было налито, а Бурханкин отдышался, - Франц вежливо отдал конверт егерю и равнодушно потребовал:

- Что там, Вилли? Не тяни за душу!..

Послание оказалось, в основном, звуковым: лазерный диск и коротенькая - в несколько слов - записочка. От Дианы Яковлевны не было ни строчки. Вобщем, Игорь Максимильянович с трудом скрыл разочарование.

- Зачем ты мне его притащил, раз тебе адресовано?..

- Но а где же мне ещё, это... послушать-то больше негде.

Франц любил классическую музыку.

Эстрадные концерты обычно включал лишь когда убирался. Слушать безголосых, безвкусных и бездарных, считал он, - всё равно что пить из лужи, набрызганной у колодца. Да, он любил классику. В крайнем случае джаз.

Среди пары десятков разухабистых шлягеров - на диске чуть не затерялся номер в исполнении Василисы под гитару Петра. Песня была не самая популярная, но одна из самых запоминающихся.

- Недурно, - снизошел Франц, зато Бурханкин был в восторге.

- Ты же, это... видел снеговиков... Или не видел?.. - припоминал он. У тебя есть фотоаппарат?.. Пошли заснимем?..

- Опять ты путаешь кислое с пресным, Вилли! Зачем валить в одну кучу её песни и снеговиков?..

Эх, Игорь Максимильянович! Какой же вы, право, упрямый! Знаете что прислушайтесь к Бурханкину. Прогуляйтесь-ка, окуните свой нос в прозрачный весенний день, омойте глаза солнечным светом!.. Может, тогда поймёте: талантливый человек - талантлив во всём. Это же общеизвестно!..

Глава тринадцатая

Похитители тел

Два охотника - Франц с Бурханкиным - чувствовали торжество в каждом вздохе. Всё кругом демонстрировало мужчинам: Весна!.. В эту пору даже в городе слышно неповторимую песнь жизни. А в лесу?..

Природа медленно высвобождалась из снежного кокона небытия. Со всех сторон её подбадривали перезимовавшие птицы. Они наспех создали камерный хор - не очень стройный, но зато как все были довольны!

Им не терпелось любить... Орали самым благим на свете матом: "Живы!.. Живительный воздух!.. Жизненно важный орган!.. - Нет, это из другой оперы... А, вот: - Жизненные силы!.."

Пусть и короток век, что-то же останется... К примеру, после Франца, прослывшего в райцентре "законником", дочь - Елизавета Игоревна. Далековато от отца, но что ему, одинокому человеку, стоит до Германии долететь?.. Или добрая слава егеря Бурханкина, которая и так уже перелетела далеко за пределы области...

Но кое-что с уходом зимы исчезало навсегда. Ещё несколько дней - и ничто уже не спасло бы снеговые фигуры. Они простояли почти три месяца и были теперь обречены. А Бурханкин мечтал увековечить собственный портрет. К счастью, в этот раз Франц не стал много спорить. Казалось, он даже и ждал, даже и фотоаппарат оказался заряжен.

Долго не раздумывая, охотник собрался: надел тёплую непромокаемую куртку, повесил на плечо сумку с термосом, бутербродами и пасхальными яйцами, захватил на всякий случай Фомкин поводок и закрыл дверь.

- Зачем ты запираешь? - спросил Бурханкин.

Он жил здесь испокон века: вряд ли кто мог навестить в отсутствие Франца его одинокое жилище.

В пустом безлюдном дворе Большого Дома Франц и так и сяк прикладывался к объективу фотоаппарата. Долго выбирал ракурс. Хотелось ему, чтобы на рельефной как гроздь винограда физиономии друга было поменьше теней: тогда бы сходство Бурханкина со снеговиком у крыльца стало очевиднее.

А позирующий егерь с удовольствием вспоминал вслух:

- Она, это... Так здорово... так быстро... так ловко...