Бретт Холлидэй: Убийство на скорую руку

– Что вы хотите этим сказать? – взвился Пэйнтер.

– Ничего, просто походка у вас стала какая-то странная.

Пэйнтер подавил в себе сильное желание потереть спину.

– Почему мы стоим, Хейнеманн? – ядовито осведомился он.– Пора ехать, черт побери, я тороплюсь! Включай сирену.

Машина подъехала к дому Пэйнтера, крайнему в ряду фешенебельных многоквартирных домов одного из северных кварталов Майами-Бич.

– Сейчас самое время пошире открыть глаза, Хейнеманн,– сказал Пэйнтер, все еще не в силах справиться с раздражением.– Если кто-то захотел узнать, где я живу, они легко могли вычислить мой адрес по телефонному справочнику.

– Я смотрю в оба, шеф,– заверил его Хейнеманн.

– Загляни в фойе.

Хейнеманн заглянул в вестибюль, затем оглянулся на обе стороны тротуара. Правую руку он держал на рукоятке револьвера. Пэйнтер выбрался из «кадиллака» и вошел в здание. Поднимаясь наверх в пустом лифте, он исполнил, наконец, свое заветное желание: потер спину. Ушибленное место почти не болело, но значительно хуже боли было воспоминание о мимолетной улыбке Розы Хеминуэй. И все-таки он не мог серьезно сердиться на нее. Со стороны его падение могло выглядеть как один из лучших трюков Бестера Китона.

Двери лифта раскрылись на восьмом этаже. Пэйнтер торопливо пошел по коридору, обшаривая карманы в поисках ключей. Нужно было торопиться, чтобы успеть на финишную прямую до того, как Майкл Шейн вступит в игру. Когда Пэйнтер подошел к двери своей квартиры, он держал нужный ключ наготове.

У самой двери он вдруг резко остановился. Дверь была чуть-чуть приоткрыта. Пэйнтер потянулся к дверной ручке, но затем отдернул руку с озабоченным выражением на лице. Положив ключи в карман, он вытащил свой служебный револьвер 38-го калибра и снял его с предохранителя. Он снова прислушался, затем быстрым толчком распахнул дверь и отступил к стене.

Ничего не произошло. В прихожей и в гостиной горел свет. Двигаясь очень осторожно, Пэйнтер боком проскользнул в дверь и остановился, объятый ужасом. Несколько ящиков из его письменного стола были вынуты и валялись на полу. Та же участь постигла подушки с дивана и кресла. Кто-то снял все картины со стен и свернул ковер в рулон. Растерянно оглядывая весь этот беспорядок, Пэйнтер почувствовал, как в нем закипает ярость.

Двигаясь тем же манером – сначала медленно, а затем стремительно – он посетил спальню. Там, без сомнения, похозяйничал тот же ураган, что и в гостиной. Замок сейфа с личным архивом Пэйнтера был взломан, три ящика с документами валялись рядом. Но даже сейчас, хотя Пэйнтеру очень хотелось посмотреть, на месте ли папка с делом Сэма Харриса, полицейский инстинкт заставил его заглянуть сначала в ванную и туалет. Лишь после этого он спрятал револьвер в кобуру и склонился над одним из ящиков, бешено ругаясь сквозь зубы.

Внезапно откуда-то сзади донесся приглушенный стон.

Пэйнтер быстро пригнулся и потянулся к револьверу. Он находился в очень невыгодной позиции; к тому же оружие лежало в кобуре. На секунду ему показалось, что револьвер за что-то зацепился, и он испытал приступ паники. Он был в ловушке!

Пэйнтер упал на пол, перевалившись на бок, и яростно дернул рукоятку револьвера. Раздался еще один слабый стон, более похожий на вздох. Пэйнтер вытянул шею, держа револьвер наизготовку, и увидел мужской ботинок.

– Не двигайтесь! – предупредил он возвысив голос.

Полицейской дотошности Пэйнтера было нанесено тяжкое оскорбление. За покрывалом, сорванным с кровати и скомканным в бесформенную кучу, лежал человек. Пэйнтер медленно выпрямился, готовый открыть огонь в любую секунду, и увидел лицо человека.

Оно было покрыто множеством крохотных оспин. От левого виска через щеку тянулась рваная рана, и вся левая сторона лица представляла собой сплошную кровавую массу. Пэйнтер никогда не видел этого человека раньше.

Откинув покрывало в сторону, он первым делом взглянул на руки человека. Одна из них конвульсивно дернулась.

– Когда я говорю «не двигаться», это значит: не двигаться,– резко сказал Пэйнтер.

Убедившись, что в руках у незнакомца ничего нет, Пэйнтер быстро обыскал его и возвратил свой револьвер в кобуру.

– Кто вы такой? – спросил он. Грудь человека тяжело вздымалась.

– Пэйнтер?…– прошептал он.

– Ну?

– Я – Грэй. Грэй из комиссии Мак-Нэрни…

Голос говорящего был так слаб, что Пэйнтер с трудом разбирал слова. Он качнулся на каблуках. Комиссия Мак-Нэрни! В настоящий момент комиссия расследовала факты вымогательства в профсоюзах, но как, черт побери, там могли разнюхать про это дело? Похоже, они способны учуять запах жареного хоть из Вашингтона. Теперь Пэйнтеру действительно надо спешить, иначе его оттеснят на второй план. Он знал свои возможности. Он не мог меряться силами с сенатской комиссией США, с ее неограниченными средствами, с ее влиянием на газеты, с ее штатом сыщиков и адвокатов.