Бретт Холлидэй - Убийство на скорую руку

– Джо! – закричал он.

Внутри здания раздался топот ног. Шейн пригнулся, прислушиваясь. Он не мог с уверенностью сказать, сколько времени прошло после взрыва и не терял ли он сознания на какое-то мгновение. Приняв решение, он двинулся к углу здания, но одна из веревок от жалюзи, обвившаяся вокруг колена, отбросила его назад. Яростно ругаясь, Шейн отцепил ее. В стороне замигал свет карманного фонарика и мимо пробежал Джо Уинг с револьвером в руке.

– Уинг, пушку! – крикнул Шейн.

– Майк! Что ты здесь делаешь?

– А ты как думаешь – ловлю бабочек? Ты что-нибудь слышишь?

Уинг прислушался, но шум, поднявшийся в доме, заглушал все звуки. На крыльцо выбежал Нортон. Судя по всему, он успел выйти в коридор, когда раздался взрыв: лицо его было черным от сажи, рубашка изорвана в клочья. К неудовольствию Шейна, он тоже размахивал револьвером.

Во всем здании зажегся свет. Внезапно раздался женский визг.

– На нем было что-то вроде черного свитера,– сказал Шейн.– Черные штаны. Может быть, еще не поздно…

Остановившись на полуслове, он помчался по аллее. Чугунные ворота были распахнуты; вероятно, они и не закрывались. Шейн выбежал наружу и оглянулся в обе стороны. Перед выездом стояло несколько припаркованных машин. Подбежал Нортон.

– Проверь эти машины и осмотри ворота,– отрывисто бросил Шейн и пошел назад. Навстречу ему бежал лейтенант Уинг.

– Он не мог уйти далеко,– сказал Шейн.– Я не слышал звука мотора.

– Через минуту здесь будут патрульные машины,– сказал Уинг.– Какого цвета, говоришь, у него свитер?

– Черный, плотно облегающий.

– Майк, из тебя кровь хлещет, как из резаного поросенка.

– Очень жаль,– сказал Шейн.– Поймаем этого сукина сына и сделаем мне переливание.

Они разделились. Шейн быстро пересек лужайку и осторожно углубился в заросли кустарника на границе владений госпиталя. Достигнув чугунной ограды, скрытой в зарослях барбариса, он повернул к воде. Слева от него свет фонарика Уинга перемешался по направлению к зданию.

На ступеньках парадной лестницы под фонарем собралась небольшая толпа пациентов и служащих госпиталя. Вдалеке завыли сирены. Пробираться через кустарник становилось все труднее и труднее, и Шейн повернул назад. Когда свет от фонаря упал на его фигуру, от группы на ступеньках отделилась Роза Хеминуэй и подбежала к нему.

– Майк! Вы…

Она в ужасе замолчала. Шейн вытер кровь, заливавшую глаза.

Внезапно шорох возбужденного разговора был перекрыт каким-то новым звуком – тихим стуком лодочного мотора. Шейн все понял.

– Аквалангист! – прокричал он, обращаясь к Уингу, который вышел из кустов на другом конце лужайки.– Он уплыл в лодке. Вызывай береговую охрану!

Станция береговой охраны, расположенная в дальнем конце Мак-Артуровской дамбы, спешно выслала три патрульных катера. Катера тщательно прочесали залив, но Шейн, наблюдавший с крыльца за лучами их прожекторов, понимал, что они опоздали. Зрелище было впечатляющее, но если террорист успел выйти из залива в открытое море – а Шейн в этом не сомневался,– то силы тратились впустую.

Доктор Шофитт отвел Шейна в кабинет, где вынул у него из-под кожи несколько мелких кусочков стекла и наложил швы на левую бровь. При падении Шейн вывихнул левое плечо, и теперь оно сильно ныло. Лейтенант Уинг с экспертом по взрывным устройствам работали в развороченной палате. Судя по всему, убийца точно знал, где была расположена кровать Чэдвика. Глядя на изуродованные куски металла, Уинг сухо поздравил Шейна с мудрым решением провести ночь, сидя на стуле. Нортон, услышавший крик Шейна, выбежал в коридор; бомба взорвалась в тот момент, когда он взялся за ручку двери. Дверь слетела с петель и протащила его несколько метров по коридору, упав затем на него сверху.

Роза Хеминуэй и большинство пациентов разошлись по своим палатам, госпиталь постепенно успокаивался. Было два часа ночи. Шейн неутомимо расхаживал перед главным входом, когда к лестнице подкатил автомобиль. Тим Рурк вывалился наружу.

Лицо его отекло от недосыпания, пуговицы на рубашке были застегнуты вкривь и вкось. Он пригладил рукой растрепанные волосы – единственный знак внимания, оказываемый им своей шевелюре.

– Здорово, Майк,– сказал он.– Ну и жуткий у тебя вид. Опять дрался?

– Придумай что-нибудь поумнее,– проговорил Шейн.

– Мне сказали, ты был в комнате во время взрыва, верно?

– Второй этаж,– коротко ответил Шейн.– Взгляни наверх – может, и увидишь.