Карло Шефер - Кельтский круг

— У нее случился приступ астмы.

Хорнунг расхохоталась громко и фальшиво.

Тойер было испугался, что начнется истерика, но тут же увидел, что это вполне нормальная ненависть.

— Приступ астмы, проклятье! Что ж, недурно, в конце концов. Вот у меня нет никакой такой красивой и современной болезни. Разве что за все годы климакса так и не прекратилась мазня. Что же тогда делать старой перечнице? Терпеливо ждать, ведь все-таки у нее кто-то есть… да, все-таки иногда он бывает таким хорошим… да-да, вчера он даже был страстным… конечно, мы ведь уже не молоденькие… Все отлично. Но терпение кончается, рано или поздно все кончается, даже терпение стареющей бабы. — Она влепила Тойеру пару пощечин (он уже начал к ним привыкать) и зарыдала. Комиссар долго сидел. Почти стемнело. Потом встал и пошел, не говоря ни слова. На улице он споткнулся об одинокий трехколесный велосипед и мощным пинком отправил его в кусты.

— Эй, козел, — проревел кто-то за его спиной. Тойер обернулся. На балконе второго этажа стоял устрашающего вида папаша в пестром тренировочном костюме, придававшем ему сходство с попугаем, и грозно сжимал пивную бутылку.

— Лисапед моей дочки чем тебе помешал? В харю хошь? В харю?

— А ты выйди сюда, вонючка, — зарычал в ответ полицейский. — Иди, я тебе ребра пересчитаю.

— Ща поглядим, кто кому, — последовал суровый ответ, и мужик исчез. Тойер бросился к машине и дрожащей рукой завел мотор. В зеркале заднего вида показался его собеседник. Он делал непристойные жесты. Четверг, 23 мая 2002 года. Теперь Тойер был один.

Он бесцельно колесил по городу. Потом оставил машину возле Театральной площади и быстрым шагом двинулся по Главной улице. Если его увидят, он как-нибудь выкрутится, скажет, к примеру, что врач прописал ему прогулки как средство от мигрени или что-нибудь в этом роде, но его никто не окликнул и не заметил, вот и он — вполне справедливо — тоже никого не замечал…

Он шел и прикидывал, не напиться ли ему, — ведь теплый вечер, крах на любовном фронте. Вот только настоящей потребности в выпивке как-то не испытывал. Он был сыт по горло. Сыт всякой ерундой. Неудачи, случайная связь, потеря любовницы и все такое. Он замедлил шаг.

На Карлсплац он свернул налево, к замку, и не потому, что хотел действительно вскарабкаться наверх. Это было нечто вроде долга для каждого гейдельбержца, когда у него на душе скребли кошки. Да, это был его долг, ведь теперь он… ну… романтический герой, что ли?

Кряхтя и потея, он одолел подъем и двинулся дальше. Обычно его словно магнитом притягивали руины замка, но сегодня он искал нетронутые места в парке, в мире, во Вселенной.

Вот он оказался перед Элизабетентор, маленькой триумфальной аркой, построенной в 1615 году в честь возлюбленной Фридриха V. Говорят, за одну ночь. От кого он это знал? От той же Хорнунг — эта мысль пронзила его. Он отчаянно вцепился в другое свое воспоминание, снова вытащил его в центр сознания, как теленка на веревке, и это ему даже удалось: он глядел на многочисленные изображения рога изобилия и цветочных букетов, и перед ним возник призрак давно сгинувшего ренессансного сада. Вокруг скакали фавны и наяды, среди них Ильдирим, босая, в желтом платье. В душе сыщика расцвело лето.

Потом он все-таки решил «пропустить кружечку» и для претворения в жизнь этого в корне неверного решения разумно выбрал винный погребок «Виттер».

Хозяйка, старая, согбенная особа, открывала свое заведение далеко не каждый вечер. В каком музее не бывает выходных? В погребке все хозяйство велось так, как запомнилось Тойеру еще с детства. Скатерти, шторы, иногда даже звучали старые магнитофонные записи давно забытых радиопрограмм. В смысле кулинарии старая дама, мягко говоря, также отличалась изрядным консерватизмом. Меню включало горячие колбаски, бутерброды с сыром, соленые палочки с тмином, вина из Южной Германии, минералку, «Нескафе», а для самых ненормальных — бутылочное пиво. Тойер, потягивая его, размышлял, найдется ли на свете человек, который задумал бы причинить зло этой приветливой старушке, и пришел к печальному выводу: наверняка такой урод найдется, ведь зло присутствует всегда и везде. Пиво закончилось. Сыщик взялся за вино «Троллингер» и соленые палочки с тмином. Он сидел, привалившись тяжелым телом к деревянной обшивке. Жизнь уже казалась ему простой, рай был рядом, все налаживалось. А Земля, конечно же, не шар, а диск.

Он заплатил и двинулся назад, к Бисмаркплац, но не свернул на Нойенгейм, а упрямо потопал по Берггеймерштрассе, взяв курс на свою контору, и все-таки не туда — работа подождет. Наконец он остановился у подъезда, где жила Ильдирим, и позвонил. Лишь тут он посмотрел на часы. Начало двенадцатого. Щелкнул замок.