Кристофер Фаулер - Комната воды

– Sorbus Aucuparia, – произнес Киркпатрик, указывая на деревья, охранявшие вход в проулок позади Балаклава-стрит. – Обычно можно встретить Tilia Platyphyllos или Platanus Hispanica. Но это две рябины.

– Славные лондонские рябины, – подхватила Мэгги. – Они выживают, несмотря на ужасное загрязнение и скверную почву, и радуют птиц своими ягодами. Само собой, они тесно связаны с колдовством. Срубив хотя бы одно дерево, можно навлечь на себя несчастье. Я знаю ужасные истории…

– Не забивай мальчугану голову… – прервал ее Киркпатрик.

– Есть одна история, – продолжила колдунья, – происшедшая как раз на твоей улице. Настоящая история с привидением, случившаяся именно там, где ты живешь. – Благодаря природному умению нагнетать интерес, Мэгги без труда привлекла внимание мальчика. – Это случилось задолго до твоего появления на свет, в начале пятидесятых. Один бедный юноша, студент, жил в квартире где-то неподалеку. Он влюбился в местную девушку, работавшую в пекарне возле главной улицы. Несмотря на бедность, молодые люди горячо любили друг друга, и вскоре состоялась их помолвка. Юноша, оказавшийся талантливым акварелистом, пообещал любимой, что они поженятся, как только он сможет продать несколько работ. Но беда в том, что картины он рисовал слишком мрачные. Никто не хотел покупать изображения кладбищ и вурдалаков. Вот и приходилось влюбленным откладывать венчание. Когда это случилось в третий раз, девушка расторгла помолвку и вышла за другого. Сердце студента было разбито. Говорят, он пошел к каналу, набил карманы камнями и утонул в илистой воде. Но тело так и не нашли. Некоторое время спустя люди на твоей улице стали видеть покойного каждый раз, когда шел дождь. Он возникал из-за стены ливня и шел, низко опустив покрытую грязью и нещадно поливаемую дождем голову, точно оплакивал утраченную любовь. Это продолжалось несколько лет, до пятьдесят девятого года, когда подземная река вырвалась из своего туннеля и затопила улицу. Что, по-твоему, произошло?

Зачарованный, Дэвид только мотнул головой.

– Труп юноши показался из воды. Его вынесло на поверхность, потому что свирепые зимние бури изменили направление течений в канале. Когда его тело предали земле, дух его успокоился и больше никогда не появлялся.

– Я не уверен, что мальчику следует рассказывать подобные вещи, – встревоженно сказал Киркпатрик.

– И вообще – нельзя ли поближе к делу? – Брайант раздраженно постукивал палкой по мостовой. – Парень, ну и где обещанный люк?

Дэвид остановился посредине проулка и пяткой попинал грязь.

– Где-то здесь. Дождь размыл землю во многих местах.

Брайант выглянул из-под шляпы, чтобы сориентироваться на местности. Они стояли за стеной сада Калли. Дэвид нагнулся над продолговатой металлической плитой с зазубринами.

– Я не знаю, как она открывается.

– Зато я знаю, – сказал Брайант. – Тут нужен специальный инструмент, в форме буквы «Т», с крюком на конце.

Он вспомнил отчет Миры об исчезновении Тейта. Она заверила его, что бродяга ходит с трудом, а потому просто не мог пробежать заросший проулок до конца. В то же время Тейт был достаточно мал ростом, чтобы спрятаться внутри куста. Что если он спрятался в сточном отверстии и ждал, пока преследователи уйдут? В таком случае предмет, которым он открывал люк, должен быть спрятан где-то поблизости.

Дымка дождя, струящегося в сумраке полудня, заслоняла кусты ежевики, обрамлявшие внутренние сады. Артур достал карманный фонарик и посветил под ноги.

– Дэвид, не мог бы ты нагнуться и достать вон тот металлический прут?

Мальчик присел и извлек заржавленный предмет. Подцепить им крышку люка ничего не стоило. Одно сильное движение – и крышка снята. Фонарь Брайанта осветил большое отверстие внизу площадью по крайней мере четыре квадратных метра; спуститься туда можно было по железной лестнице, приваренной к стене. По-видимому, люк вел в туннель.

– Я могу туда спуститься, – заявил Дэвид. – Запросто.

– Не думаю, что это хорошая мысль, – предостерегла Мэгги. – Я улавливаю подозрительные вибрации.

– Нельзя ли поконкретнее? – поддел ее Раймонд. – Ты ловишь вибрации каждый раз, когда проезжает автобус.

Мэгги склонила голову набок и призадумалась. Вода ручьями стекала у нее по капюшону.

– Я не чувствую ничего плохого, только печаль и утрату. Глубокую тоску.

– Еще бы, – сказал Артур. – Несчастный бездомный должен прятаться в сточном отверстии каждый раз, когда кто-то засекает его в саду. А что еще ты чувствуешь, Маргарет?