Кристофер Фаулер - Комната воды

– Флит – по-прежнему самая известная из лондонских рек, – сказал Брайант, когда они снова вышли под дождь. – Но то, что от нее осталось, находится вдалеке от финансовых учреждений города, а значит, Гринвуд не собирается грабить банк. Я довольно подробно изучал утраченные реки – весьма занимательная тема. Множество притоков впадали во Флит по мере того, как она текла на юг, и самыми значительными были те два, что протекали по обеим сторонам Парламент-Хилл-филдз, чтобы встретиться в Кэмден-Тауне. За этим слиянием река в половодье достигала шестидесяти пяти футов в ширину, а в районе Холборнского виадука расширялась настолько, что могла быть судоходной. Итак, у Гринвуда нет никакого снаряжения. Ты уверен, что встреча назначена на сегодняшнее утро?

– Так он сказал Монике. Она позвонила мне вчера вечером, едва он отправился в паб.

Выйдя из автобуса на Роузбери-авеню, Гринвуд прошел так близко от детективов, что им пришлось спрятаться под зонтиками. Невысокий и плотный, с желтовато-седой гривой, ученый вполне мог бы сойти за старого рокера; у него и костюм был подходящий – джинсы, заправленные в высокие коричневые ботинки. Он быстро зашагал по мокрому тротуару, но вскоре дал преследователям фору, остановившись, чтобы полюбоваться какой-то вещицей в окне мебельного магазина.

– В Средние века вдоль Флита было вырыто множество колодцев, – продолжил Брайант. – Хоули-Уэлл, Бэгнидж-Уэллз, Клеркс-Уэлл, Сент-Клементе-Уэлл – здесь добывали воду из подземных источников, а посему в этих местах возникали монастыри и водолечебницы. Кстати, часть источников сохранилась до сих пор. Например, воду из Сэдлерз-Уэллз продают в бутылках – у нее особый привкус, но в общем пить можно. Вот, послушай. – Он достал из кармана замаранный листок бумаги. – «Приди ко мне, моя любовь, я по тебе скучаю. Мы в Бэгнидж-Уэллз, моя любовь, с тобой напьемся чаю». Песенка подмастерья.

– Так ты хочешь сказать, Флит все еще существует? – спросил Мэй. – Ты вроде говорил, что он заилился и его заложили кирпичом.

– Да, но, по-видимому, не весь – колодцы-то остались, а вода, как известно, везде дырочку найдет. Когда мы строим кирпичные дамбы, реки просто текут в обход. Местами Флит пролегал на глубине тридцати футов под землей. Протекал он и под Риджентс-каналом – тот очень мелкий.

– А почему ты говоришь об этом в прошедшем времени?

– Может, я и не прав. Знаешь, уровень подземных вод Лондона быстро повышается. Сады опять заболачиваются. В такой период некоторые из старых рек неизбежно дадут о себе знать. Это уже случалось в прошлом. Флит существовал бы и сегодня, если бы мясники Истчипа веками не сбрасывали в него коровьи кишки. Кстати, внутренности животных называли «пудингом». Отсюда и Пудинг-лейн – место, где начался Великий лондонский пожар. Слыша это название, люди думают о десерте, а зря, ведь речь идет о зловонной требухе. Ты еще видишь Гринвуда?

– Он направляется в сторону Тернмилл-стрит.

– Вот видишь – «Тернмилл». Здесь было несколько водяных мельниц. [26] Mill (англ.) – мельница. Этот район часто упоминается у Диккенса. Сэффрон-Хилл служил пристанищем для Феджина и его пропащих мальчишек.

– Погоди-ка, он остановился. Что-то ищет.

Объект их слежки с минуту помедлил, внимательно изучая листок бумаги, а затем сунул бумажку в карман и снова зашагал вперед.

– Знаешь, сейчас мы совсем недалеко от места, где Флит переходил в канаву, – сказал Брайант, тыча палкой в сторону канализационных труб. – Реку заложили на участке от моста Холборн до таверны «Панч». Сегодня здесь сточная труба, и к ней, по-видимому, все еще можно добраться через арку туннеля за Сент-Брайдз, но ее содержимое просто стекает в Темзу, и все. И что бы такое могло его здесь заинтересовать?

Гринвуд снова остановился. На сей раз он стоял на странном отрезке улицы между модными ресторанами и заброшенными домами. Человек, вышедший ему навстречу из-под навеса книжного магазина, показался Мэю знакомым. Высокий и стройный, с длинной шеей, элегантно одетый, по происхождению, возможно, эфиоп. Он и Гринвуд обменялись парой слов, а их следующий шаг оказался таким быстрым, что детективы чуть не упустили их из виду. Они вошли в дверь, вырубленную в деревянной перегородке, закрывавшей проход между домами – очень узкий, в руку шириной.

Мэй первым достиг двери, но к тому моменту она уже закрылась. Он приложил ухо к заграждению и прислушался, а потом ловко вскрыл автоматический замок. Проход был завален пивной и молочной тарой. Кирпичные стены позеленели от мха.