Кристофер Фаулер - Комната воды

– Флит. Каждая точка – шлюз. Каждая линия – закрытые ворота.

Брайант достал очки для чтения и бросил беглый взгляд на карту:

– Судя по этой карте, вы не можете пройти дальше Риджентс-канала.

– Да, но можно свернуть в сторону и дойти аж до резервуара Йорк-роуд. Летом было хорошо – я мог ходить там, вооружившись нужными ключами. Но теперь надо избегать встречных течений. Как вы сказали, водное управление знает. У них есть оборудование. Но у меня – все ключи.

– Значит, вы проходили этим путем?

– И не только я.

Сквозь изморось детектив недоверчиво всматривался в обветренное лицо бродяги.

– Кто вы? – тихо спросил он.

Губы Тейта на мгновение растянулись в улыбке, но она тут же исчезла с его лица.

– Я никто, – грустно прошептал он.

– Похоже, наш убийца использует подземные туннели, – пояснил Брайант, рассеянно укалывая пешеходов спицами своего зонтика, когда они с Мэем лавировали между лужами на Кентиш-Таун-Хай-стрит. – Он проникает в проулок со стороны внутренних садов и спускается в подземный водовод, а тот, в свою очередь, проходит под дорогой и соединен со всеми домами на восточной стороне улицы.

– Но для чего нужны такие сложности?

В этот день Мэй плохо ладил с напарником. Артур становился сердитым и настырным каждый раз, когда имел дело со смертью, которую можно было предотвратить. Они с Джоном провели большую часть пятницы с потрясенными жителями Балаклава-стрит. Теперь они оставили Аарона наедине с его виной в обследованном, опустевшем и дактилоскопированном доме, в отсутствие человека, создавшего этот дом. Жизнь, конечно, продолжается, но те, кто недавно пережил смерть близкого человека, обычно видят жестокость повсюду… Брайант испытывал досаду, сознавая, что к происходящему на Балаклава-стрит следовало изначально отнестись со всей серьезностью, и стыд из-за того, что они мало чего добились. Впервые за весь период расследования он выразил какие-то другие чувства, кроме дьявольского энтузиазма. Он собирался мстить – работать больше, чем когда-либо, не обращая внимания на возраст и болезни. Для Джона это означало, что теперь с напарника нельзя спускать глаз.

– Очевидно, для того, чтобы никто не заметил ничего подозрительного на улице. Посмотри, как надежно огорожена Балаклава-стрит, как здесь все просматривается. Если ты обитаешь в этом районе, тебя наверняка опознают. Кстати, Тейт, а возможно, и другие местные жители знают убийцу в лицо. Недаром же Тейт не казался испуганным, когда я с ним заговорил: людей пугает неведомое, безликий незнакомец, нападающий на них без всякой логической причины, потому что он на наркотиках, пьян или просто недоволен жизнью. – Брайант сунул Мэю мятый бумажный пакетик. – Хочешь грушевый леденец?

– Ты рискуешь оказаться на ложном пути, – предупредил Мэй. – Для твоих предположений нет повода. У бездомного целый ворох психических проблем – ты сам говорил. Он ненадежный источник информации. Может, он сам убийца.

– И какой у него мотив? Погоди, мне надо купить колбасок. – Артур затащил друга к мяснику и забарабанил по прилавку. – Эти глостерские пятнистые свежие? По виду не скажешь.

– Самый старый мотив в мире, – настаивал Мэй, пытаясь сосредоточиться. – У них есть то, чего нет у него. Дома, деньги, безопасность.

– Так почему же он ничего не берет? И зачем, скажи на милость, он показывал мне свой путь к бегству? Дайте мне шесть камберлендских и пару почек – получше да пожирнее, дрянных не кладите. – Брайант обернулся к напарнику, обыскивая карманы в поисках денег. – Тейт не может засвечиваться и выдавать свою информацию. Возможно, он боится за собственную жизнь, потому и поделился со мной тем, что ему известно, доверяя нам выяснить остальное. Но он знает больше, чем говорит, а потому и в опасности. Вот и твой эффект домино: каждого, кто обладает каким-то знанием, в свой черед убирают. Может, если бы мистер Буш подписал Киотский протокол, такого бы не случилось.

– Извини, Артур, я уже ничего не понимаю.

– Климатические изменения. За долгое жаркое лето реки высохли, и по туннелям можно было ходить. Теперь под землей сущий ад, потому что во время дождя подземные пути превращаются в ревущие водопады. Ты заметил, что никто не умирал до того, как погода испортилась? Возможно, это потому, что водоводы слишком пересохли, чтобы можно было с их помощью избавиться от улик. Убийца терпеливо дождался, пока снова пошел дождь, позволивший ему в прямом смысле слова смыть все, что связывает его с убийствами. Между прочим, реки всегда для этого использовались. История повторяется.