Анна и Сергей Литвиновы - Девушка без Бонда

Пока Таня плыла, физическое напряжение и старание не утопить пистолет не оставляли места для волнения и страха. Но теперь, когда подошло время для решающих действий, тело девушки сотрясла дрожь – и совсем не от холода. Физически было тепло, но стоило только задуматься, что ей предстоит, как начинала бить крупная дрожь. Чтобы не мучиться в ожидании боя и не колебаться, Таня быстро полезла по трапу на катер. После океана воздух охватил ее тело прохладой. Краем глаза девушка видела, что Марселла карабкается вверх вслед за ней.

Таня ступила на еще теплую деревянную палубу яхты. Пистолет она держала на изготовку – но атаковать оказалось некого: лишь тишина и темнота вокруг. «Надо запустить движок, – приободрившись, подумала Таня, – а Марселла пусть выбирает причальные концы».

Кубинка вылезла на палубу и встала рядом с Таней, шумно дыша. С ее большого тела стекали ручейки воды.

– Стой здесь, – прошелестела Татьяна, – я в рубку. – И стала подниматься по крутому, но недлинному трапу. Пистолет на боевом взводе она по-прежнему стискивала в руке.

И вдруг – ослепительный свет прямо в глаза, сильный удар в голову, и, потеряв сознание, Таня летит куда-то в бездну…

Очнулась она от боли во всем теле и от тряски, которая только усиливала эту боль. Татьяна попыталась пошевелить рукой или ногой – не получилось.

Ее руки были заведены за спину, связаны и при этом приторочены веревкой к скрученным ногам. Малейшая попытка двинуть одной из конечностей вызывала натяжение троса и немедленную и резкую боль.

Таня лежала на животе на койке, голова повернута набок. Койка то ухала в пропасть, то вздымалась, ударяя девушку по голове, плечам, животу. В полусумраке пустой каюты (а она, несомненно, находилась в каюте – кажется, на том самом катере, который они с Марселлой пытались захватить) Садовникова сумела разглядеть лишь круглый иллюминатор под потолком: за ним серел рассвет.

Рядом – Таниного поля зрения не хватало, чтобы разглядеть, кто там, – она расслышала еле слышный стон.

– Марселла! – окликнула она и поразилась, насколько слабым и безжизненным оказался ее собственный голос.

– Да, сестренка, – откликнулась по-прежнему не видимая ею кубинка.

– Ты в порядке?

– Пока да.

– А что происходит? – выдавила из себя Татьяна.

– Плохие новости, – сообщила Марселла.

– Нас захватили?

– Не только.

– А что еще?

– Мы с тобой находимся на судне смертников.

Голос подруги прозвучал настолько безнадежно, что сердце Тани екнуло.

– Что это значит? – прохрипела она.

– Они, я имею в виду подручных Ансара, едут взрывать бомбу.

– Прямо сейчас?

– Да. Они так и не научились управляться с торпедой, чтобы доставить ядерный заряд к берегам Флориды. Они решили просто подорвать ее взрывчаткой. Бомбу – и себя. И нас. И Кубу заодно.

– Откуда ты знаешь? – спросила Татьяна.

– Я слышала, что они говорили… Поэтому мы умрем все вместе: террористы, ты, я… И еще половина Западного полушария… Но есть и хорошие новости…

– Какие?

– Этим проклятым арабам просто некогда тобой и мной заниматься. Поэтому они не будут нас мучить, пытать и насиловать. Они вот-вот на небесах встретятся с тысячью прекрасных девственниц – так зачем им мы?.. Нам предстоит просто погибнуть с ними за компанию: яркая вспышка, и от нас даже капельки пара не останется, не говоря уже о пепле.

– Что же делать? – спросила Таня безнадежно, потому что вопрос ее не имел ответа.

– Я же говорю: молиться Пресвятой Деве.

Покуда они беседовали, Татьяна несколько раз едва не прокусила себе язык – так швыряло на ходу катер. От качки ее мутило, и с каждой минутой все сильнее. Она с трудом сдерживала позывы к рвоте: «Хороша же я буду перед смертью, почти голая и в собственной блевотине!» Удары волн о корпус выбивали из головы все мысли – кроме одной, главной. Почти звериной: «До чего не хочется умирать!»

Таня закрыла глаза и постаралась расслабиться. Когда она попадала в качку во время плавания с французами, это помогало. В голове молнией пронеслись, сменяя друг друга, образы: Мадлен и Жан-Пьер… Зет… Остров Серифос… Юный Димитрис… А потом – Москва, отчим в своей прокуренной квартирке… Мама… Возится на кухне с блинчиками…

«Боже, до чего не хочется со всем этим расставаться! – метнулась мысль. Но потом мозг выдал окончательное резюме: – Наверно, я исчерпала свой собственный лимит везения. И моим приключениям действительно приходит конец. Но, видит бог, не по моей собственной воле, а, что называется, по причине смерти…»