Хауэрд Энджел - Смерть выходит в свет

- Джоан, - сказал он, - когда же вы начнете завозить пиво? Я гибну от жажды, честное слово, а пехать четверть мили до дома лень не позволяет.

- Я не имею права торговать спиртным, Джордж, и вы это отлично знаете. Мне ещё не дали разрешения. Я его только выправляю.

- Ха! Старый Уэйн Траск не останавливался перед такими ничтожными препятствиями, верно, мать?

- Помалкивай и смотри на свои карты, Джордж.

Джордж поджал губы как Рэймонд Мэсси и медленно взял со стола свою сдачу. Джоан пошла прочь от стола, и я за ней.

- Джоан, похоже, мы перезнакомились со всеми, кроме Энея и той парочки у стены, что ведет беседу с медвежьей шкурой.

Джоан кивнула в сторону Терновника и посмотрела мне в глаза. Я кивнул в ответ.

- Это Дез Уэстморленд и Делия Александер. Он из Оттавы, она - из Халла. Их свел случай, и получилась тихая милая пара. Насколько я понимаю, Дез недавно потерял жену. Только не пытайтесь сделать из них подозреваемых, Бенни. Неужели он или она способны взорвать соседа?

Ни сегодня, ни в любой другой день я не был расположен судить о людях по внешнему облику. Но вовсе не обязательно было сообщать об этом Джоан, которая знай себе продолжала болтать:

- А рядом с Энеем его брат, Гектор. Он учительствует в Хэтчвее. Эти двое - достояние здешней истории. Первыми приехали сюда. Эней - своего рода приложение к усадьбе. Работал ещё у Риммера, когда тот был здесь хозяином, а потом - у Уэйна Траска. Траск был не подарок. На трезвую голову бросался на всех с кулаками. Предок Энея - Анабль Дюфон, в честь которого назвали реку. Энея не так-то просто разговорить, но он может рассказать уйму интересных историй о первых днях этой усадьбы.

Мы приблизились к оставленному Ллойдом древнему граммофону, возле которого стояли Эней и Гектор, зажав в ладонях свои кофейные чашки, как будто сейчас была зима. Джоан представила меня обоим и ушла, предоставив нам самостоятельно барахтаться в неловком молчании. Мы смотрели, как она подбрасывает в очаг березовые поленья и ставит на место заслонку.

- Я думал, в национальном парке Алгонкин больше нет частных владений.

Гектор улыбнулся Энею, а тот перекинул жевательную резинку из-за одной щеки за другую. По-моему, я начал разговор не самой неудачной фразой, но на миг мне показалось, что я допустил промах, и братья не простят мне его. Однако Гектор решил принять меня в свое общество.

- Тут вы найдете все, что душе угодно, - сказал он. - Есть любители жить в палатках, как вот Эней, есть бывшие землевладельцы вроде Ллойда, есть частные дома, как у Риммеров на мысу. Есть даже владетели, которые сдают свои имения. Как в любом приличном обществе. Это я о поместье Вудворда. Сам-то Вудворд последний раз появлялся тут ещё до вьетнамской войны. Теперь он сенатор в Штатах.

- Но кто-то снимает его поместье? - спросил я, решив не отпугивать неожиданных осведомителей.

- Да, тут много усадеб сдано внаем. Две - на той стороне Второго острова, да ещё пустой дом на изгибе озера.

- Там живет какой-то мужик, - вставил Эней. - Я его видел сегодня.

- Ну вот, в этом году народу опять столько, что хоть озеро пруди.

- Вы так и не ответили мне на мой вопрос. Я-то думал, парк принадлежит властям провинции, а это...

- Парку уже девяносто лет, - ответил Гектор, всеми силами стараясь сделать вид, будто говорит что-то новое, а не произносит заранее заготовленную речь. - А политика - штука непостоянная. Каждые пять-шесть лет все меняется. Когда-то вы могли построить тут домик. Теперь - фигушки. Власти даже пытались снести уже построенное. Хотели, чтобы тут были дикие места, понятно? К концу столетия планируется опять превратить все это в глухомань. Раз в десять лет кто-нибудь составляет отчет, и власти ставят перед собой новые задачи. Потому-то Ллойд и лишился своего имения, а Долт Риммер - нет. Он выбрал более удачное время, чтобы построиться, не связывался с заготовителями древесины и не очень рьяно поддерживал власти. - Гектор улыбнулся, осознав, что вещает как уличный оратор. - Если написать историю Алгонкина, получится захватывающее чтиво. Всякий раз, когда в Торонто меняется власть, здесь тоже все переворачивается. Энею повезло, он наезжает только на лето, а это считается туризмом, и правительство ничего не может сделать.

Эней, о котором шла речь, молчал, но кивал и наблюдал за мной, стараясь определить, какое действие оказывают на меня слова его брата.

Затем взгляд Энея устремился на Джорджа, который потягивался и зевал во весь рот. Он покинул свое место за карточным столом, вышел из комнаты, потом появился снова. Я разглядел очертания бутылки виски под его рубахой. Лицо Джорджа уже раскраснелось от выпивки. Когда он бывал под мухой, я невольно начинал прикидывать длину его рук, чтобы ненароком не оказаться в пределах досягаемости. Подобравшись к Джоан сзади, Джордж облапил её, и я вдруг почувствовал себя бойскаутом. К счастью, она сумела освободиться от медвежьих объятий, не рассердив Джорджа. Сняв его ручищу со своего плеча, она заставила Джорджа разогнуть локоть и вернула ему несдержанную конечность, будто та была каким-то неодушевленным предметом, забытым Джорджем на крыльце Джоан.