Наталья Александрова - Побег из гламура

На самом деле для нее важны именно эти неуловимые, незначительные на первый взгляд вещи, а вовсе не состав ДНК…

Пианист начал тихонько подпевать своему инструменту, явно подражая Гарнеру.

Катя открыла глаза.

Нет, прошлое нельзя перекроить по своему желанию, нельзя вычеркнуть из него одни события и вписать в них другие. От того, что она узнала вчера, для Кати ничего не изменилось. Отец не стал ей менее дорог.

Она не станет даже обсуждать этот вопрос с матерью, не скажет ей, что все знает. Это только создало бы неловкость между ними.

Пианист доиграл «Осенние листья», отпил еще немного вина и заиграл снова, на этот раз — «Тень твоей улыбки».

А Катя опять вспомнила тот самый том «Робинзона Крузо», вспомнила картинку, на которой главный герой находит на своем острове человеческий след.

Какой ужас, какое изумление отразилось на его лице!

А ведь сегодня Катя пережила такое же потрясение, когда увидела на своем собственном газоне отпечаток автомобильного протектора с отчетливо заметной за—платой… точно такой же отпечаток, как на месте убийства адвоката Ольховского…

Она потянулась к Виталию, начала фразу:

— Ты знаешь, я хотела тебе сказать…

Она хотела сказать о подозрительном поведении домработницы, о странностях с ее машиной, но муж не дал ей закончить:

— По-моему, твое лицо уже все мне сказало! — И он закрыл ей рот поцелуем.

И Катя действительно забыла, что хотела сказать ему, точнее, это сделалось вдруг таким незначительным…

Гораздо важнее были мягкие губы мужа, негромкая музыка, потрескивание поленьев в камине…

Виталий отстранился.

К столику подошел официант, ловко откупорил бутылку «Шато Мутон Ротшильд», поднес ее Виталию, чтобы он мог оценить аромат. Виталий важно кивнул с видом знатока, и официант налил драгоценное вино в их бокалы.

— За нас, — проговорил Виталий, — за то, что все несчастья остались позади, а впереди у нас — только долгие годы безоблачного счастья!

— Ты же за рулем… — слабо запротестовала Катя.

— У меня всегда найдутся деньги для гаишника, — усмехнулся муж. — И потом, ты же знаешь, я почти не пьянею.

Катя поднесла бокал к губам.

Вино оказалось таким чудесным, что она не заметила, как опустошила бокал. Официант тут же снова наполнил его.

Музыка, и прекрасное вино, и полумрак ресторана, и любимый мужчина рядом…

«За что мне такое счастье? — думала Катя, и слезы наворачивались на ее глаза. — Впрочем, вчера мне пришлось перенести такое, что не каждой женщине по силам… В жизни должен быть баланс хорошего и плохого, как полоски на шкуре зебры…»

Мысли у нее в голове слегка путались от выпитого вина, голова кружилась, но это было удивительно приятно.

Официант принес какую-то потрясающе вкусную рыбу, запеченную с травами, и Катя поняла, что ужасно голодна: ведь за обедом она почти ничего не ела.

Она набросилась на еду, потом выпила еще два бокала вина…

Потом была еще музыка, и еще вино, и она пришла в себя только на улице, когда Виталий, нежно поддерживая, вел ее к машине, а она хохотала какой-то его шутке.

— Тебя не шокируют пьяные женщины? — проговорила она, покосившись на мужа.

— Я их просто обожаю, — отозвался Виталик и помог ей сесть в машину.

Он притянул ее к себе, и жадные горячие губы уверенно нашли нежную ямку за ухом.

Все остальное исчезло, в мире остались только эти нежные губы, только бесконечная, щемящая нежность поцелуя, только они двое — она и ее единственный мужчина…

Руки Виталия тоже жили своей самостоятельной жизнью — они ласкали ее, пробирались под одежду…

Вдруг Катя отстранилась и пробормотала:

— Милый, но не можем же мы, как подростки, заниматься любовью в машине!

— Но ехать домой слишком долго… я не выдержу… — жарко выдохнул Виталий куда-то в шею.

— Я и сама не выдержу! — вздохнула она.

— Есть идея! — оживился муж. — Тут же совсем недалеко до моего банка…

— Какая прелесть! — захихикала Катя. — Я отдамся тебе на ксероксе! Или что там у вас есть…

— Все не так романтично, — отозвался муж, — но зато гораздо удобнее. У нас при банке есть апартаменты, где мы принимаем важных гостей. Сейчас они пустуют, и мы с тобой можем там порезвиться…

— Ага! — Она расхохоталась. — Вот где ты принимаешь своих любовниц!

Виталий с сожалением оторвался от нее, поправил одежду и тронул машину с места.

Через пятнадцать минут они подъехали к зданию банка.

Виталий медленно проехал мимо главного входа, где за ярко освещенной стеклянной дверью виднелся силуэт охранника, свернул в переулок и остановился возле неприметной металлической двери.