Микаэла Блэй - Люкке

– К нам присоединится мама Люкке Хелена, которая расскажет об этих ужасных днях. А потом мы поговорим с беременной Каролиной Гюннинг о кормлении и еще кое о чем. Мы скоро вернемся.

– Реклама, – объявил помощник режиссера и помахал ей рукой, чтобы она подошла.

«Дышать», – подумала она, пригладив волосы.

– Вот так, входи и садись за стол напротив Тильде. – Мужчина указал Хелене на пустой стул.

Тильде встала и поздоровалась. У Хелены дрожали руки, но она старалась не показывать этого.

Тильде смотрела на нее с приветливой улыбкой. Кто-то стал вести обратный счет. Хелена не видела, кто это, поскольку ее ослепил сильный свет софитов.

– Три, два, один.

Тильде заговорила в камеру:

– Два дня назад случилось немыслимое. Люкке бесследно исчезла с урока тенниса здесь, в центре Стокгольма. Ее мама Хелена Энгстрём пришла сегодня к нам, чтобы рассказать об этих ужасных днях и о поисках своей дочери. Это страшно, и мы очень переживаем за Люкке вместе с ее семьей и близкими. Будучи матерью, я беспокоюсь по поводу того, что творится вокруг. Мы попросили нашего репортера Эллен Тамм провести уличный опрос родителей – жителей нашего города.

Хелена посмотрела на висевший рядом маленький экран. Она узнала репортера, которая говорила о ее дочери. Люди на улице говорят о ее дочери. Посторонние.

Она отпила глоток воды из стоявшего перед ней стакана и увидела на экране, как на ее лицо навели камеру. Она замерла.

– Добро пожаловать. Хелена, мама Люкке.

Куда ей смотреть? На Тильде или в камеру?

– Как ты себя чувствуешь? – продолжила Тильде, когда Хелена села.

Хелена сделала глубокий вдох и сосредоточилась.

– Что тут скажешь? Это были ужасные сутки. Худшему врагу не пожелаю пережить такое.

Тильде кивнула, словно поняла. Но как она может понять? Никто не может.

Хелена продолжила:

– Нам остается только искать, но где? Каждая минута кажется часом, и хочется спросить: когда закончится этот кошмар? И вместе с тем боишься, что кошмар закончится, и может стать еще хуже.

Она поправила рукава на блузе, и в ту же секунду у нее все зачесалось.

– Где-то есть человек, который знает, где моя Люкке, и я прошу его вернуть ее нам. Пожалуйста.

Произнося эти слова, она смотрела в камеру. Получилось вполне естественно. А как остальные реплики? Не звучали ли они заученно?

Сердце бешено билось и страшно чесались руки.

– Сильно сказано, – сказала Тильде. – Ищите в Твиттере записи по теме #случайлюкке. Комментируйте, сообщайте информацию и так далее… Ты просишь вернуть ее назад. А почему ты считаешь, что ее кто-то забрал? За вами кто-то следил? Вы чувствовали угрозу?

Хелена выдохлась. Почему она пошла на это? Ей хотелось только одного – убежать отсюда. Поехать домой. Запереть дверь. Но вместо этого она продолжала. Как машина.

– Это полиция считает, что речь идет о похищении и о том, что нам что-то угрожало? Странно, что они так думают. Полиция уже задавала этот вопрос. Сама мысль о похищении и угрозах приводит меня в ужас, но я не могу вспомнить ни того, ни другого. Если бы мы знали, что существует хоть малейший риск, мы бы никогда не оставили ее на корте, но ведь даже представить было невозможно, что случится нечто подобное.

– Люкке жила на той неделе у своего папы, потому что вы в разводе и оба являетесь ее опекунами, – заметила Тильде.

– Совершенно верно.

– Папа Люкке тоже не замечал ничего подозрительного?

– Насколько я знаю, нет. Думаю, такое могло случиться с кем угодно. Просто Люкке не повезло, и она оказалась не в том месте и не в то время.

– Ты думаешь, она еще жива?

Этот вопрос дался ей тяжело. Хелена глубоко вздохнула.

– На самом деле я не знаю, а на домыслы у меня нет сил. Но я понимаю, что время не на нашей стороне.

Тильде украдкой заглянула в сценарий и сказала:

– Но надежда умирает последней, не так ли?

– Я могу надеяться только на одно: тот, у кого она сейчас, заботится о ней… – Хелена вытерла глаза. – Вот о чем… – она запнулась, – может беспокоиться мама.

– Да, я прекрасно понимаю, о чем ты говоришь. Думаю, что многие мамы, особенно в такой день, действительно переживают вместе с тобой и разделяют твое волнение. Люкке исчезла в пятницу, как прошли эти дни?

«Никто не поймет», – подумала Хелена, и, сделав глоток воды, ответила:

– Ужасно. Я даже не могу описать, до какой степени. И этот ужас продолжается. Но меня не отпускает мысль о том, что может стать еще хуже. Как я это переживу? Сколько способен пережить человек? Это словно кошмар, от которого ты не можешь очнуться. – Она провела ладонью по щеке.