Анна Князева - Прощальный поцелуй Греты Гарбо

Родители Марии-Лионеллы ничего не имели против брака с внуком Ольшанского. Сам Ефим Аркадьевич не интересовался выбором Кирилла и не замечал ничего, что не относилось бы к съемкам кино.

Чего нельзя было сказать о его молодой жене. Впрочем, молодой Инессу Ольшанскую можно было назвать в сравнении с мужем. Ефиму Аркадьевичу в ту пору было за восемьдесят, ей — почти пятьдесят. Сказать, что Инесса не любила соседскую девочку, было бы неправильно. Лет до пятнадцати она не замечала ее. Но когда Маша оформилась в прекрасную девушку, Инесса Ольшанская возненавидела ее со всей зрелой мощью стареющей женщины и актрисы.

Тот проливной дождь и тот вечер Лионелла запомнила на всю оставшуюся жизнь. Она прибежала на дачу к Ольшанским, чтобы увидеть Кирилла.

Вопреки обыкновению, дверь открыла сама Инесса. Маша стояла на пороге дома несчастная, испуганная, с выбившимися из-под шляпки мокрыми волосами.

— Мне нужен Кирилл.

— Его нет, — сказала Ольшанская.

— Я знаю, что он дома. — Похожая на мокрую раненую птичку, она рвалась навстречу любимому, страшась его потерять.

— Тебе лучше уйти.

— Кирилл! — крикнула Маша.

И вдруг знаменитая актриса Ольшанская заорала скандальным бабьим голосом:

— Пошла вон! Дешевка подзаборная!

Когда захлопнулась дверь, у Маши отнялись ноги, и она упала там, на крыльце. Домой ее, мокрую и больную, принес на руках отец.

…Лионелла взяла стаканы с виски и чуть задержалась. Бессмысленность всяких слов и в то же время невозможность молчать заводили ее в тупик.

Преодолев себя, она обернулась:

— Виски, — ее голос прозвучал ниже обычного, в каком-то грудном, чувственном регистре.

Кирилл взял стакан, выпил и подошел к окну, как будто его что-то заинтересовало на улице. Вероятно, ему тоже было не по себе.

Лионелла посмотрела в окно и спросила, безотносительно к тому, что увидела:

— У тебя что-то случилось?

— Почему ты задаешь этот вопрос? — поинтересовался Кирилл.

— Иначе бы ты не пришел.

— Всегда знал, что ты — ведьма. Поэтому на тебе не женился. — Он усмехнулся. — Сама посуди, как бы я тебе изменял?

— Мне ты бы не изменял, — сказала Лионелла. — Что тебе нужно?

— Откуда такая категоричность?

— Предпочитаю короткие дороги и простые решения. От пункта «А» до пункта «Б» — по прямой.

— Ты сильно изменилась. Ну, хорошо… — Кирилл Ольшанский выпил остаток виски и отставил стакан. — Мне нужна твоя помощь.

— Деньги? — В глубине души у Лионеллы шевельнулось разочарование, тембр голоса сделался глуше и уже не звучал так чувственно-томно. — Сколько тебе нужно?

— Дура ты, Машка, хоть и Лионелла. Была дурой, дурой осталась. — Сказав эти слова, Кирилл направился к выходу.

— Стой, Кира! Стой! — Она догнала его, забежала вперед и схватила за лацканы пиджака, словно собиралась выяснить отношения. — Прости.

— Мне от тебя ничего не надо, — раздельно сказал он, глядя куда-то в сторону.

— Минуту назад было нужно, а теперь уже нет? — Лионелла напрасно ловила взгляд Кирилла. Он был неуловим.

— Теперь не хочу, — зло проронил Ольшанский.

Она решилась на крайность:

— В конце концов, мы не чужие!

Безжизненная невыразительная фраза переломила ситуацию. Кирилл сел на диван, облокотился на колени и запустил в волосы пальцы.

— Не знаю, что делать, Машка.

— Рассказывай, — она села рядом.

— Сегодня утром я говорил со следователем.

— Он сказал, чего от тебя хочет?

— Нет. Все — вокруг да около. Но я-то понимаю, к чему дело идет.

Лионелла призналась:

— У меня был с ним разговор.

— Обо мне?

— О тебе.

— Вот видишь…

— Что?

— Меня подозревают в убийстве.

— У Фирсова есть основания?

— Есть. — Кирилл опустил голову.

— Можешь не говорить. Ты был в номере у Шмельцова?

— Я ждал его после игры.

— Зачем? — удивилась Лионелла.

— Хотел обсудить одно дело.

— Какое?

— Не важно.

— Чего ж не пришел на игру?

— Ты знаешь, это не для меня. К тому же я опоздал.

— И что? Не дождался?

— Если бы…

— Послушай… — Лионеллу посетила догадка: — Григорий — голубой? Даже если так… Ты здесь при чем? Или я чего-то не знаю?

— Думай, что говоришь, — обозлился Кирилл.

Она безэмоционально заметила:

— Жизнь меняется. И люди, увы, тоже.

— Не до такой степени.

— Радостно… Вы поговорили?

— Нет.

— Почему?

— Шмельцов заперся в ванной.

— Зачем?

— Попробуй догадаться, — Кирилл язвительно усмехнулся. — За несколько минут несколько раз сработал сливной бачок.