Александр Бушков: Сокровище антиквара

Смолин широко улыбнулся:

— Ну, не надо так уж низко меня оценивать… Я похож на человека, который такой товар прикопает в подвале навсегда? Правда, похож?

— Не особенно, — вяло улыбнулась Инга.

— Вот то-то, звезда моя, — сказал Смолин, и на лице у него заиграла прежняя, хищно-веселая улыбка. — Я как-никак профессионал… Я буду их продавать. Непременно. Антиквар я, или уже где? Другое дело, что это будет медленно. Очень медленно, так, что любая черепаха бегом обгонит… Мне нужно будет, все связи напрягши, все знакомства использовав, выстроить беспроигрышную комбинацию… некие ходы… Неспешненько поискать те самые подходы и к отечественным тугим кошелькам и, на худой конец, к «Сотби». Это вполне реальная задача, с моим-то опытом… Другое дело, что пойду я шажками, аккуратненько, как сапер по минному полю. Задача на год, если не на два. Но учитывая, что я собираюсь жить еще до-олго и счастливо… Я упрямый, я потерплю. — Он притянул девушку к себе. — Ты мне еще будешь помогать тратить эти миллионы, верно тебе говорю… Даже если вздумаешь меня через месячишко бросить, тебе до скончания веков доля полагается. Если б ты в спину ему не шарахнула… Он бы, козел, меня пришил, точно.

— Да не собираюсь я тебя бросать! — возмущенно фыркнула Инга, согласно женской логике выхватив из его длинной тирады только одну-единственную житейскую фразочку. — Мне с тобой хорошо, зачем я тебя бросать буду?

— Мало ли, — сказал Смолин. — Красавцы там всякие молодые…

— Ага, — сказала Инга чуть повеселевшим голосом, вглядываясь в него с усмешечкой. — Значит, есть у тебя все же комплексы?

— Нет у меня никаких комплексов, — сказал Смолин. — Просто я реалист. Твердокаменный.

— Да ну тебя! Гонишь ерунду какую-то! Не собираюсь я тебя бросать. Ты…

— Ну-ну? — с любопытством спросил Смолин.

Она, чуть отвернувшись, сказала:

— Ты надежный. С тобой спокойно.

«Ну да, — подумал Смолин без особенных эмоций. — Следовало ожидать. Девочка-безотцовщина, подсознательное стремление спрятаться за крепкое мужское плечо, стремление в квадрате: и как обычная женщина с жаждой надежности, и безотцовщина… Ну и что, собственно говоря? Не думал же ты, что она тебя с первого взгляда полюбила, романтически и нежно? В общем, именно такое положение дел устраивает полностью: житейское дело, вполне хорошая девочка, надежная…»

— Жениться на тебе, что ли? — задумчиво произнес Смолин в пространство.

Инга прямо-таки сверкнула на него глазами:

— Вот только не нужно такими вещами шутить!

— Не буду, — сказал Смолин.

Ну да, конечно, напомнил он себе, для них-то эти темы святые…

Помолчав, он осторожно осведомился:

— А матери ты что сказала?

— Как есть. Что ухожу жить к мужчине.

— Ага, — сказал Смолин. — А сколько мне годочков, не говорила?

Инга чуть смущенно опустила глаза:

— Ну, я сказала… Он чуточку старше…

— Ага, — повторил Смолин. — И тебе, конечно, была прочитана лекция с призывами к осмотрительности…

— Конечно. Это мои проблемы. Ты ведь не будешь меня в ближайшее время выгонять?

— У меня таких мыслей вообще нет, — сказал Смолин. — Ты чудо, ты прелесть и все такое прочее… а главное, боевая подруга из тебя, как доказал жизненный опыт, получается отличная, а это много значит, потому что…

Он сбился с фразы, поднял голову. Рядом со штурвалом замигала красная круглая лампочка — нехитрая сигнализация, установленная вскоре после возвращения из Курумана. Нужно же и дома технический прогресс внедрять…

— Извини, — сказал Смолин, вставая. — Гости нагрянули, мажордом вещует…

В мансарде не было окна, выходившего на улицу, и пришлось спуститься на первый этаж. Глыба ждал его у подножия лестницы, сказал довольно равнодушно:

— Там какой-то упакованный фраер на крутой тачке. На мента похож, как я на балерину…

— Побачим, — сказал Смолин сквозь зубы. — Что ему?

— Василия Яковлевича спрашивает. Самым вежливейшим образом, интеллигентно, я б сказал…

— Побачим, — повторил Смолин. Влезши босыми ногами в уличные тапки, он направился наружу, приличия ради застегнув рубашку на все почти пуговицы. Отработанным движением поймал атаковавшую его Катьку, запихнул ее в палисадник и прошел к воротам.

Открыл калитку, вышел на улицу неспешно и где-то даже вальяжно, со спокойным достоинством исконного деревенского жителя, справного хозяина из малопьющих. У заборчика стоял черный джип, БМВ-пятерка, сверкавший как новенький полтинник, безукоризненный, как проповедник, а рядом прохаживался молодой человек, действительно упакованный по последней моде, в костюм с галстуком: круглолицый такой, розовощекий, причесанный идеально, гламурный до ужаса. На бандюка он, в общем, не походил, а походил скорее уж на секретаря райкома комсомола — полное впечатление, сейчас толкнет что-нибудь прочувствованное, идеологически выдержанное насчет великих строек коммунизма. А впрочем, нынче вам не старые времена, сейчас и бандюки на бандюков не похожи. Нет смысла гадать, но уже сейчас можно сказать, что Глыба прав: вот уж кем не может оказаться визитер, так это ментом… ну, возможна, конечно, подстава экстра-класса, но кто ж ее так ради Смолина готовить будет… Нет, сразу видно: вьюнош привык к гламурным шмоткам, ему в прикиде своем привычно и уютно…