Даниэль Клугер - Смерть в Кесарии

Наум Бройдер задумался.

– Дайте вспомнить… Около двух лет назад, по-моему.

Тут Баренбойм, которому явно не терпелось сказать свое слово, наконец, не выдержал и заговорил, не дожидаясь, пока Натаниэль к нему обратиться.

– Должен заметить, – сказал он, – что лично мне эта пара вовсе не показалась счастливыми молодоженами.

– Вот как? – рассеянно спросил Натаниэль. Он повертел в руках портрет. – А почему?

– Ну, есть же всякие мелочи, – пояснил Баренбойм. – Они походили, скорее, на людей, проживших вместе не менее десяти лет и порядком осточертевших друг другу.

– Самое интересное, – сказал Натаниэль, – что, возможно, ты прав… Как вы думаете, Наум, ваш брат не собирался вернуться в Союз?

– Не могу сказать. Я же больше не получал от него писем.

– Можно узнать в консульстве, – снова встрял Баренбойм. – Обращался Шмулик за визой или нет.

– Спасибо за подсказку, – сказал Розовски. – Так что ты там начал рассказывать о счастливой супружеской чете?

– То и начал, что производили они впечатление весьма надоевших друг другу людей. Хотя, конечно, такое случается и через день после свадьбы.

– А что ты можешь сказать о самом Шмуэле… или о человеке, называвшем себя Шмуэлем? – спросил Розовски.

– Я уже как-то говорил тебе, – ответил Зеев. – Малоприятная личность. С полицией у него были неприятности. Друзья его мне не нравились.

– Что за друзья?

– Приезжали к нему пару раз. Из «новых русских». Бандитские морды.

– Все?

– Все.

– Исчерпывающее объяснение, – заметил Розовски. – Спасибо, – он повернулся к Науму, безучастно смотревшему в пространство в течение всего этого разговора. – Скажите, а какой помощи вы ждете от меня?

Наум Бройдер растерянно пожал плечами.

– Не знаю, – ответил он. – Собственно, я хотел бы знать, как, все-таки, погиб мой брат. И почему его похоронили не на еврейском кладбище.

Натаниэль невесело улыбнулся.

– Полчаса назад я еще думал, что смогу ответить на ваши вопросы. По крайней мере, на первый из них – как именно погиб ваш брат. Но теперь… Поверьте, Наум, теперь я и сам не знаю – как именно погиб Шмуэль Бройдер. Я имею в виду настоящего Шмуэля Бройдера, а не того, кто выдавал себя за него. Единственное, что я – увы! – могу вам сказать, – с лица Розовски сошла улыбка, – так это то, что, скорее всего, вашего брата, действительно, больше нет в живых. И, как мне кажется, уже довольно давно. По меньшей мере, около двух лет.

После того, как наручный будильник издал длинный гудок, Натаниэль, наконец, открыл глаза. Каждое утро он просыпался с мыслью о том, что звуковые сигналы часов придумывают люди с мстительным и неприятным характером. Разработчики японской фирмы «Касио», в данном случае, не оставляли исключения, хотя Розовски и допускал, что с их, японской точки зрения, сигнал мелодичен и нежен.

Впрочем, сегодняшнее утро отличалось еще и тем, что почти синхронно с сигналом будильника зазвенел домашний телефон и пронзительно заверещал сотовый. Остановившись посреди комнаты, Розовски переводил чуть очумелый со сна взгляд с аппарата на аппарат. Будильник заливался соловьем. Натаниэль, чертыхнувшись, нажал кнопку выключателя. Часы замолчали. Одновременно, словно по команде, замолчали телефон и пелефон, и сразу же после этого Натаниэль проснулся окончательно.

Преодолев первое, вполне естественное желание уничтожить всю технику, находившуюся в доме, он поплелся душ. После душной ночи (с вечера обещали хамсин, и не обманули), прохладные струйки воды немного подняли настроение.

Сварив себе чашку крепкого кофе, Розовски перекочевал в салон, включил радио.

По «Галей ЦАХАЛ» передавали утренние новости.

«… министр полиции Моше Шахаль вернулся из Москвы, где он встречался с руководством Российского Министерства внутренних дел. По возвращении в Израиль Моше Шахаль заявил, что достигнута договоренность о сотрудничестве с российскими коллегами в борьбе с организованной преступностью, в особенности – с так называемой „русской мафией“. Вместе с тем министр подчеркнул, что, говоря о „русской мафии“ он ни коим образом не имеет в виду новых репатриантов из России и стран СНГ…»

Натаниэль отодвинул пустую чашку, закурил.

«… советник премьер-министра. На это лидер оппозиции Биби Нетаниягу заявил корреспонденту, что…»

– А вот это не надо… – пробормотал Розовски и выключил радио. Однажды он сказал Алексу:

– Для того, чтобы знать содержание очередной речи лидеров оппозиции, совсем не обязательно их слушать. Достаточно прослушать представителей правительства, а потом все слова заменить на слова, имеющие противоположное значение, – и добавил, немного подумав: – Впрочем, сказанное справедливо и для другой стороны. Хорошо, что наши политики не выбирают в качестве текстов выступлений таблицу умножения. Представляешь, что бы могло начаться?