Татьяна Луганцева - Crime story № 3 (сборник)

Он вспыхнул, опустил голову, смущенно кивнул:

– Да… конечно… я кое-что утаил. Это же глупо! Но… ладно… ты права, я скрыл самую малость… чтобы не выглядеть идиотом. В общем, перед тем как мы… как Цаплин потащил меня перебирать мусор… он все твердил про драгоценности княгини Юсуповой. У него болезнь! Он помешался на кладах! То грезил отыскать украшения балерины Кшесинской, то… словом, чудак-человек. Кто-то ему наплел, будто в доме, который перестраивают, до революции жила бедная родственница Юсуповых. Якобы она украла какие-то знаменитые колумбийские изумруды княгини… В семье разразился грандиозный скандал, подозрение упало на похитительницу… ее преследовали, ей угрожали, но камней так и не нашли. Они исчезли бесследно. Доказательств кражи не было, и женщину оставили в покое. Она сама не выдержала травли, сплетен, ужасающей бедности – ведь знатные родственники больше не желали ее поддерживать – и повесилась на чердаке своего дома. С тех пор пошла молва, будто воровка спрятала изумруды то ли в подвале, то ли в одном из дымоходов, то ли где-то еще… многие их искали, но тщетно. Таких историй по Москве ходят сотни!

– Выходит, вы с приятелем надеялись откопать в строительном хламе изумруды княгини Юсуповой? – улыбнулась Амалия. – А призрак похитительницы вам помешал?

Если бы не зловещий расклад Таро, она бы повеселилась от души.

– Дико звучит, да? Но мы же ничего не нашли! Кроме старой ржавой коробки… которую уронила старуха-нищенка…

– Вы открывали коробку?

– Разумеется. Цаплин положил ее в пакет… дома мы с трудом сняли крышку – там валялись дешевые бусы, разные стекляшки…

– Камни могли запылиться и выглядеть невзрачно.

– Ты забыла, что у меня отец – потомственный ювелир? – оскорбился Витошин. – Я умею отличать драгоценные камни даже от хорошей подделки, а тем более от простеньких стразов. Такие брошки и серьги, как те, что оказались в коробке… при царе носили уличные девки и продавщицы торговых рядов. Они доброго слова не стоят. Я сразу велел Цаплину все выбросить. А он – ни в какую! Говорю же, ему лечиться пора.

– Значит, коробка у него?

– Ну да. Ее в руки взять противно! Особенно после бомжихи.

– Давай позвони ему! – забеспокоилась Амалия. – Что он сейчас делает?

– Наверное, к матери поехал… продукты повез. Новый год скоро.

Он послушно достал сотовый телефон, набрал номер приятеля.

– Не отвечает…

Длинные гудки наводили на мрачные мысли. Амалия пыталась сосредоточиться на образе «бедной родственницы», но ничего, кроме темной от ржавчины круглой металлической коробки, в сознании не возникало.

– Я пойду приготовлю ужин, – сказала она, вставая. – А ты грейся.

Камин разгорелся. Дрова потрескивали, пламя дышало жаром. Витошин придвинулся поближе, закрыл глаза.

Хозяйка дома хлопотала на кухне. Поджаривая мясо, она гнала от себя страшное видение – мертвое тело незнакомого Цаплина, распростертое на снегу, рядом с рельсами. Он что, под электричку попал? Тьфу, тьфу три раза!

Она поставила на поднос салатник с нарезанными овощами, тарелку с горячей картошкой, отбивные, сыр и печенье, – в задумчивости понесла в гостиную. Гость задремал у огня.

– Эй! – Она потрогала его за плечо. – Кушать подано.

Он вздрогнул, повернул голову.

– А, это ты? Ф-фу-у! Ну и кошмар мне приснился. Ой, прости, я же совсем забыл про подарок. Он там, в сумке.

Доктор вскочил, сбегал в прихожую за свертками – преподнес Амалии ее любимые духи, коробку конфет и большую бутылку мартини.

– Давай праздновать! Похоже, твои карты беду напророчили? Может, я до Нового года не доживу. Кстати, что ты посоветуешь?

– Мне кажется, все дело в коробке. Пусть твой Цаплин от нее избавится как можно скорее. – Она налила в чашки горячего кофе с коньяком, спросила невзначай: – Где живет его мама? Не за городом, случайно?

– В Апрелевке.

Амалия похолодела.

На следующий день метель стихла. Шел редкий снежок.

Доктор Витошин спал плохо, метался в жару. Нос заложило, горло болело, голова стала тяжелой, словно свинцом налилась. Он с трудом открыл глаза и сообразил, что находится в доме Амалии – в гостевой спальне на втором этаже. Настроение было скверное. Всю ночь, едва он проваливался в болезненную дрему, к самой его подушке наклонялся Цаплин, шептал на ухо: «Смерть… смерть…»

«Я бредил! – догадался Петр. – Наверное, температура поднялась. Градусник у Амалии просить бесполезно, она такого в доме не держит. Беспечная, бестолковая особа!»