Марина Серова - Свадебный кастинг

– А ваша бабушка взяла с него слово, что он не будет искать эту женщину, потому что ее бог накажет за такую подлость, – заметила я. Увидев, что Аня удивленно на меня смотрит, пояснила: – Я разговаривала с Алексеем, и он сказал мне, что ее действительно не искал.

– Понятно! – вздохнула она и продолжила: – А потом, на кухне... Господи! Как же он рыдал! Как рыдал!

– И он начал вам помогать, – вставила я.

– Да! – кивнула она. – Каких только профессоров он к нам не привозил! И травниц, и знахарок! Любые лекарства доставал! О продуктах я уже и не говорю, хотя от них-то я и пыталась отказаться, но он все равно настоял на своем. И с бабушкой он мне помогал! А она все просила его, чтобы он жизнь эту свою недостойную бросил. А он ей отвечал, что, как только она поправится, так и будет! Наверное, только благодаря ему бабушка столько лет и прожила!

– А еще благодаря вашей заботе и любви, – добавила я.

– Ну, это само собой! – отмахнулась она. – Странно, если бы было по-другому!

– Всякое в жизни бывает! – заметила я.

– А потом... В общем, бабушка утром мне сказала: «Анечка! А ведь я сегодня умру!» – В голосе Анны звучали рыдания. Она закрыла глаза рукой.

– Да, говорят, что больные это иногда предчувствуют, – печально подтвердила я.

– И она попросила Лешу позвать. Я позвонила и маме, и ему. Мама быстро прибежала – рядом ведь, потом и Леша приехал, и мы все стали бабушку уговаривать, что она ошибается, но... Она уже очень плохо говорила, с трудом, а тут, видимо, все свои силы собрала и сказала: «Лешенька! Ты уж присмотри за моими! Они ведь теперь одни останутся! А время-то лихое, как бы не обидел их кто!» И он ответил: «Клянусь, что ни один волос с их головы не упадет! Ваша семья ведь единственное светлое, что было в моей жизни!» А еще она попросила его: «Бросал бы ты эту жизнь, Лешенька! Не доведет она тебя до добра!»

– И он ей это тоже обещал? – удивилась я.

– Да! Он снова сказал, что, как только она поправится, он тут же вернется к нормальной жизни, – ответила Анна.

– Слукавил Орел! – хмыкнула я.

– А я его за это не осуждаю! – горячо воскликнула она. – Даже в такую минуту он хоть так попытался ее подбодрить! Он до последней секунды с нами был и за руку бабушку держал! Он ей сам глаза закрыл, потому что мы с мамой... – Она всхлипнула, – сами словно мертвые были! Он все хлопоты на себя взял! Все организовал! А когда мы ее хоронили, он на это место, – она повела рукой в сторону памятника Алексея, – показал и сказал, что он его для себя купил, чтобы и потом поближе к ней быть! Не смейте его осуждать! – выкрикнула она. – Да если бы только бабушка поправилась, он действительно изменился бы! Ради нее изменился! Вы не представляете себе, как он ее любил!

– Анна! Анечка! – поняв, что ляпнула лишнее, начала успокаивать ее я. – Извините меня! Это я не подумав сказала!

– Да ладно! – нехотя буркнула она. – Только зря вы его судили, ничего о нем не зная. Он нам роднее родного был!

– Но что же он не устроил вас на достойную работу? – спросила я.

– Он предлагал, только я отказалась, – ответила она.

У меня уже готов был сорваться с языка вопрос «почему», но я вовремя заткнулась, потому что поняла: да, она любила его, как брата, была глубоко благодарна ему за все, что он для них сделал, но еще она очень хорошо понимала, что рекомендация такого человека, как он, способна навсегда испортить ей репутацию, даже если бы он нашел для нее работу, никак не связанную с его, так сказать, профессиональной деятельностью. Да, впрочем, другую он и не стал бы предлагать своей сестре.

– Но вы потом с ним виделись? – осторожно поинтересовалась я.

– Да, он постоянно интересовался, как у нас дела, и, узнав, что я у Василия Васильевича работаю, спросил только, не обижает ли он меня, – ответила Анна. – Я, конечно, сказала, что нет, да это и было правдой.

– А когда вы его видели в последний раз? – спросила я.

– Живым? – спросила она.

– Ну, конечно! – воскликнула я.

– Мы с мамой и малышами во дворе гуляли, когда он подъехал и вышел из машины с женщиной какой-то, – вспоминала она.

– Такой красивой-красивой? – уточнила я.

– Нет! Она была милая, скромная и, знаете, какая-то очень домашняя, – улыбнулась Анна. – Она беременна была и, представляете, очень на нашу бабушку в молодости походила.

– Ну, тогда понятно, почему он так в нее влюбился! – покивала я.

– Они на детей полюбовались, – продолжила Анна, – а потом Леша сказал: «Ну вот! Теперь я за вас спокоен, вы в надежных руках! Пора и мне свою семью заводить!» – и на эту женщину посмотрел, а она покраснела. Мы, естественно, поздравлять его начали, а он, верите, впервые за все годы, что мы его знали, смутился. «Вот! Это моя Лиза! Она все-все про меня знает и верит мне, а еще тому, что я смогу сделать ее счастливой! Как только закончу здесь все свои дела, так уедем мы с ней к ее родне в Сибирь, где меня никто не знает, и начну я там новую, нормальную жизнь, как когда-то бабуле обещал! Так что это я с вами попрощаться приехал. Вряд ли снова свидимся! Вы уж не поминайте меня лихом!» Мы, конечно, порадовались за него, счастья им пожелали, за все то добро, что он нам сделал, поблагодарили... А он дал нам номер телефона и сказал, что, если, не дай бог, у нас что-нибудь случится, нам нужно будет только позвонить по этому номеру Геннадию, и он нам обязательно поможет.