Чингиз Абдуллаев - Альтернатива для дураков

Я сразу решил, что выпущу все свои колючки. Пусть этот наглый сукин сын не думает, что он может так обращаться с офицерами нашей группы. Ничего у него не получится. Я прошел к стулу и уселся на него с очень независимым видом. Передо мной стоял магнитофон. Справа от меня сел тот самый капитан в форме, который приглашал и провожал наших ребят.

— Ты — Никита Шувалов, — начал Мотин своим неприятным скрипучим голосом. — Очевидно, ты уже знаешь, зачем мы вас всех сюда пригласили?

— Догадываюсь, — буркнул я, глядя на этого типа.

— Не нужно так отвечать, — строго прервал меня Мотин, уловив мое отношение к этому разговору, — только «да» или «нет». Ты офицер милиции, а не проститутка, чтобы вести себя таким вызывающим образом. Ты меня понял?

— Да, — сказал я достаточно громко.

Он нахмурился, но больше не стал ничего говорить на эту тему. Только подвинул к себе бумаги, глядя то в них, то на меня.

— Согласно рассказам многих свидетелей, два месяца назад у вас произошел взрыв. Взорвался конверт, присланный якобы из министерства. Тогда погибло двое ваших офицеров — командир группы подполковник Звягинцев и сотрудник вашей группы лейтенант Бессонов. Все видели, как перед взрывом у вас с Бессоновым произошла серьезная размолвка.

— Да, — снова громко сказал я.

— Не нужно так кричать, — поморщился он, — и не строй из себя идиота.

Достаточно, если ты будешь говорить четко и ясно. Так у вас была размолвка?

— Да.

— Говорят, что вы даже подрались?

— Кто говорит?

— Вопросы задаю только я. Молод ты еще, чтобы мне вопросы задавать. Так вы подрались или нет?

— Да.

— Почему?

— Поспорили, — пожал я плечами.

— О чем поспорили? — не отстает он от меня.

— О жизни.

— Конкретнее, — этот пес не отступит.

— Мы с ним часто спорили по разным поводам, — я посмотрел ему в глаза, чтобы он видел, как я нагло вру, — из-за кинофильмов разных, из-за книг.

— Значит, у вас был интеллектуальный спор, — усмехнулся Мотин, — из-за этого ты набил ему морду?

— Мы просто поспорили, — упрямо повторил я.

— Так сильно поспорили, что ты его чуть не убил. А может, это ты его и убил? А заодно и своего командира? — Нужно было видеть ему ухмылку, чтобы понять мое состояние.

— Иди ты… — не выдержал я, вспомнив, как меня ударил по морде Хонинов.

Он сразу встрепенулся, разозлился, вскочил со своего стула. Он даже оказался меньше ростом, чем я полагал.

— Что ты себе позволяешь? — распаляя самого себя, заорал он. — Совсем распустились? Партизанами стали, а не офицерами. Думаете, вам все с рук сойдет.

Куда деньги дели? Что за фотографии вы нашли? Ничего не знаешь. Я вас, мерзавцев, на чистую воду выведу. Я вам покажу, как работать нужно.

— Ну ты и хам, парень, — негромко сказал капитан, явно подыгрывая Мотину.

Я молчал. В таких случаях лучше не спорить. Подполковник подскочил ко мне и кричал еще несколько минут. После чего наконец успокоился и побежал к своему столу.

— Значит, ты отказываешься говорить мне, почему вы подрались с Бессоновым? — уточнил Мотин.

— Я с ним просто поспорил, — упрямо настаивал я.

— Ты у меня не просто вылетишь из милиции, — пообещал Мотин, — ты у меня в тюрьму сядешь. Я тебе покажу «просто поспорил». Я вас всех посажу, сукиных детей. Из-за вашего разгильдяйства погибло столько людей. Почти всю группу истребили, давили вас по одному, как куропаток, а ты мне здесь героя из себя строишь.

Я сидел, сцепив зубы. Лучше молчать, иначе я такого здесь наговорю, что меня арестуют прямо в этом кабинете за буйное хулиганство. Или за то, что я просто набью морду этому ублюдку.

— Отпечатки твоих пальцев найдены в вагоне, в котором были четверо убитых, — заорал он, — четверо убитых. В том числе и журналистка Людмила Кривун.

Свидетели видели, как ты стрелял в людей.

— Они на нас сами напали, — выдавил я из себя, — все это видели.

— Кто видел? Люди спали ночью в вагоне, когда ты стрельбу начал. Никто не видел, кто первым открыл огонь. Ты мне дурака не валяй. На твоих руках знаешь сколько крови? Я тебе все равно не поверю. Ты у меня на всю жизнь в колонию загремишь.

Вот в таком милом темпе у нас беседа еще целый час продолжалась. Он меня во всех грехах обвинял, а я только отмалчивался или отвечал что-то неопределенное. И самый разгар нашей беседы в кабинет вошел еще один офицер.

Этот тоже был в штатском. Только костюм на нем сидел гораздо лучше. На Мотине штатский костюм смотрелся, как на корове седло, а вот на вошедшем очень даже ничего. Увидев вошедшего, Мотин сразу вскочил. Быстро поднялся и капитан, сидевший рядом. Я тоже встал, поняв, что это высокое начальство.