Чингиз Абдуллаев - И возьми мою боль

Стольников едва не упал. Когда ворота наконец открыли он снова посмотрел вокруг. Никого. Он сделал еще один шаг упал словно подрубленный.

Закрыл глаза, услышав чьи-то шаги. «Ну и черт с ней», — подумал Стольников про свою жизнь. Он открыл глаза, чтобы увидеть лицо убийцы. Над ним наклонился какой-то старик с седой щетиной. Испуганные глаз смотрели на Стольникова.

— Что здесь случилось? — спросил старик.

Стольников обессиленно закрыл глаза. Это явно не убийца.

— Нападение на склады, — прошептал он. — Ты кто такой?

— Я здесь сторож, — расхрабрившись, сказал старик. — за тобой гнались?

Тебя хотели убить?

— Меня, — выдохнул Стольников.

— Живучий ты, — улыбнулся сторож, — значит, сто лет жит будешь.

— Запиши номер, — попросил Стольников, — и срочно передай…

— Какой номер? — не понял старик. — Тебе помочь нужно Загнешься ведь совсем. — Номер, — упрямо повторил Стольников, — запиши номе и срочно позвони.

Старик понял, что происходит нечто чрезвычайно важное Он достал карандаш, вытащил какой-то блокнот. Наклонило еще ближе.

— Какой номер? — спросил он.

Стольников назвал все цифры по одной. Сторож все исправно записал.

— Срочно передай, — снова попросил Стольников, — передай, чтобы уходили с дачи. Через час на нее нападут.

— Нападут, — записал и эти слова старик, потом с любопытством посмотрел належавшего перед ним, — а кому передать?

— Исмаилу Махмудбекову, — в который раз закрыл глаза Стольников, — скажи, что звонишь по поручению Славы. Запомнишь? От Славы.

— Давай сначала я тебя куда-нибудь перенесу, — предложил сторож, — нельзя тебе здесь оставаться. Они могут вернуться и найти тебя.

— Беги звонить, — упрямо повторил Стольников.

— А ты здесь останешься? — спросил сторож.

— Беги, — у него уже не было сил на споры.

— Хорошо, хорошо, — заторопился старик, — давай только я тебя в соседний склад перенесу. У меня и ключи есть. Я тебя там оставлю, чтобы никто, не дай бог, не тронул… И на ключ закрою, чтобы не догадались.

Он наклонился и попытался поднять Стольникова. Тот застонал от боли.

Старик, изловчившись, просунул руки под мышки и легко поднял неподвижное тело.

— Потерпи, потерпи, родимый, — как маленького просил он Стольникова.

Старик оказался крепким и жилистым. Он донес Вячеслава до ближайшего склада, бережно прислонил его к стене. Достал ключи, открыл ворота. И, снова подняв Стольникова, внес его внутрь.

— Я быстро… — пообещал сторож; — позвоню и вернусь. Может, в милицию позвонить?

— Не нужно, — прошептал Стольников. Старик с интересом посмотрел на него.

— Как знаешь, — рассудительно сказал он, — воля твоя. Он закрыл дверь и поспешил куда-то. Только бы он успел, подумал Стольников, только бы успел позвонить.

Автомобили въехали в дачный поселок, соблюдая строгий порядок. Огромная квартира Махмудбекова на Мичуринском проспекте все еще перестраивалась по плану, утвержденному самим хозяином. Несмотря на роскошные семикомнатные апартаменты, хозяин посчитал, что их ему будет недостаточно, и, прикупив соседнюю квартиру из четырех комнат, начал все это перестраивать. Строители твердо обещали закончить через два месяца. Но даже если бы и не это, то и тогда бы он поехал на дачу. Летом в Москве душно, и ему больше нравилось на даче напоминавшей своими размерами небольшую крепость феодала средней руки. Кроме основного здания на двенадцать комнат здесь были и два флигеля для охраны и прислуги. Большой крытый бассейн и роскошная сауна дополняли удобства.

На даче их уже ждали. Когда они подъехали к крыльцу рядом с ним стояло несколько человек, в том числе выделявшаяся своей сухой, подтянутой фигурой женщина лет пятидесяти. У нее были тонкие, правильные черты лица, правда, подбородок чуть тяжеловат. Эта была домоправительница всего хозяйства, Светлана Михайловна. Раньше она работала в НИИ, занимаясь проблемами выплавки стали, и даже успела защитить кандидатскую диссертацию. Познакомились они с Махмудбековым больше десяти лет назад. Злые языки даже утверждали, что тогда между ними существовали более тесные отношения. Однако ничего конкретнее узнать не удавалось. Махмудбеков был вдовцом, а его домохозяйка числилась в разводе.

Она согласилась работать у него еще в начале девяностых, когда перспективы научные работники почти не имели, а на зарплату кандидата наук можно было один раз пообедать в ресторане. У нее было двое детей, и Махмудбеков сразу назначил ей фантастический по тем временам оклад, существенно улучшивший ее материальное положение. Однако с этого дня между ними установились исключительно деловые отношения. Светлана Михайловна оказалась прекрасной домохозяйкой и жестким руководителем. Теперь за свой московский дом и дачу Исмаил Махмудбеков мог быть абсолютно спокоен.