Михаил Климман - Затерявшийся в кольце бульваров

Мимо прошла пожилая женщина, неодобрительно взглянув на них. Шаги ее гулко отдавались в подворотне. Андрей втянул голову в плечи и отвернулся.

– И что же мне делать теперь? – спросил он, дождавшись, пока женщина скроется из виду.

– Я сейчас очень спешу, – Брайловский в третий раз взглянул на часы. – И это – третья причина, по которой я тебе не дам ни машины, ни Веселкина. Первая, потому что тебе некуда ехать. А вторая – там, в ментовской, не только Петр Семенович работает, и все очень хорошо знают, что мы с тобой приятели. И я не исключаю, что не только возле тебя, но и возле меня теперь будет «хвост» виться. Единственное, на что надеюсь, – пока допрут, пока сорганизуют…

– Мне-то что делать? – еще раз спросил Андрей.

С аргументами Брайловского спорить было трудно.

– Для начала избавься от уха. А то каждый встречный пионер опознает в тебе профессионального маньяка и пожирателя грудных детей.

Гришка даже в такую минуту не мог себе отказать в удовольствии и фонтанировал, извергая струи и брызги довольно своеобразного юмора.

– То есть как избавиться? – не понял Андрей. – Отрезать, что ли?

– Не знаю… – Брайловский заторопился. – Отрежь, приклей к щеке и закрась губной помадой, купи себе шапку-ушанку, наконец.

Андрей кивнул, соглашаясь.

– А потом?

– Потом тебе надо где-нибудь залечь на несколько дней, – Гришка задумался. – Есть у тебя какая– нибудь мамзель знакомая, которая тебя не выдаст?

Дорин отрицательно покачал головой.

– Хотя да, откуда у тебя, у святого? – Брайловский задумчиво пощипал себя за несуществующую бородку. – Дал бы я тебе один телефончик, да у нее муж вчера вернулся раньше ожидаемого.

– Может, к Альберто с Настей напроситься? – предложил Дорин.

– Во-первых, – назидательно сказал Гришка, – там тебя обязательно искать стали бы. А во-вторых, они в Милане и будут только через пару недель… Куда же тебя деть? В гостиницу нельзя, квартиру не снимешь, там тоже паспорт нужен. По улицам много не набродишь… – Он вдруг щелкнул пальцами. – Придумал. Я тебя довезу до набережной, только ты ляг на сиденье, чтобы тебя видно не было, купишь себе билет на теплоход в какой-нибудь рейс, чтоб в один конец часа на два-три и столько же в обратную сторону.

– Теплоход? – не понял Дорин.

– Что ты уставился на меня? Купи два места, у тебя будет собственная каюта на пять-шесть часов, умоешься, выспишься. Я всегда так с девушками поступал при большевиках еще, когда в гостиницу попасть нельзя и домой не поведешь. Не в подъезде же трахаться бедному еврею? У тебя деньги-то есть?

– Есть, – кивнул Андрей. И добавил после паузы: – Пока есть.

– Если надо, скажи. С этим проблем нет.

Дорин почувствовал прилив благодарности к своему бывшему однокурснику. Он точно знал, что у Гришки проблемы с «этим» были перманентными.

– А в шесть встречаемся здесь, – опять затараторил Гришка. – Хотя лучше не здесь. – Он подтащил Андрея к выходу на улицу. – Вон видишь – подворотня. Если туда войти, там дом, в доме подъезд, он сквозной и через него можно выйти на параллельную улицу. Ты меня жди на ней в шесть прямо у выхода. Дом такой желтый с кариатидами. А сейчас подъедет Веселкин, и ты забирайся на заднее сиденье. О'кей?

Через минуту действительно подъехал Гришкин «мерс», и Дорин вошел, нет, въехал, нет, все-таки правильнее будет сказать – вполз в новую жизнь.

Но ничего из прекрасных Гришкиных планов не вышло. То ли он что-то перепутал, то ли забыл, то ли не туда Дорина привез. Теплоходы действительно стояли, но все они были с открытой верхней палубой и одной большой общей каютой внизу. Так что ни о каком уединении речь идти не могла.

Дорин спросил у невзрачного мужичка, что-то делавшего с ограждением вдоль верхней палубы, про теплоходы с каютами, но тот неуверенно ответил, что если такие и есть, то только в Северном порту у метро «Речной вокзал». Делать тут Андрею было больше нечего, тащиться в Северный порт, чтобы узнать, что на теплоходах с каютами можно съездить в Ярославль, а на прогулки они не возят, не хотелось. Да и мелькание воды перед глазами несколько утомляло воспаленную голову.

Может, просто поехать на этом? Куда-нибудь подальше, как на колхозном «ероплане» из анекдота? Дорин вежливо спросил мужичка:

– А вы когда отплываете?

– Отплывает говно, – не менее вежливо ответил мужичок, – а мы – отходим.

Андрей хотел было выразить соболезнование в связи с подобными обстоятельствами, но побоялся, что тогда придется что-то объяснять, потом драться, и такая беседа может затянуться надолго.