Михаил Климман - Затерявшийся в кольце бульваров

Андрей жестом спросил бабку адрес и продиктовал его Брайловскому:

– Не знаю точно, сколько продержусь, – он глянул в коридор, оценивая прочность замков, – но минут за пятнадцать отвечаю. Обязательно разыщи где-нибудь видеокамеру и чистую кассету. И подумай о месте, где мне никто бы не помешал…

Дорин положил трубку, повернулся к старухе:

– Может, чайку попьем пока?

В этот момент в дверь позвонили.

– Отставить чай, – скомандовал Андрей, – пойдем беседовать с патрулем. Если слово не так скажешь – убью, – вежливо закончил он.

Но в угрозах смысла не было никакого. Старуха глянула на Андрея и почти строевым шагом отправилась в коридор.

– Кто там? – спросила она «сонным» голосом.

– Мария Ильинична, – донеслось из-за двери, – у вас тут драка в подъезде, вы ничего не слышали?

Похоже, бабка, как лет пятьдесят назад вступила в «народную дружину», так до сих пор там и состояла.

– Нет. Сплю я, – загнусавила она, выказывая некоторые мыслительные и актерские способности одновременно – Таблетку приняла и сплю.

– Откройте, пожалуйста.

Дорин положил руку на морщинистую шею. Старуха удивленно посмотрела на него:

– Да я не одета, в одной рубашке стою.

За дверью послышалось молодое ржание:

– Извиняйте, мамаша. Если что услышите – звоните.

На лестнице послышался топот, менты, похоже, пошлепали выше. Бабка по-строевому повернулась к Андрею и шепотом спросила:

– Чайку, товарищ начальник?

Дорин наконец понял причину произошедшей со старухой перемены – она была истинно советским человеком. Он вспомнил, как мать Гришки Брайловского лет двадцать назад, когда они совершили что-то, с их точки зрения, совершенно незначительное, а с точки зрения докучных ментов – неправильное, никак не могла понять, как это можно врать милиции.

Всего и дел-то было – пересидеть неделю-другую, чтобы не нашли и не замели, а потом все забудется, и Гришка начал прятаться у многочисленных друзей и подруг. Но как истинный еврейский сын нееврейской мамы (а был он «свой среди чужих, чужой среди своих» – по отцу еврей, по матери – русский) он каждый вечер звонил маме. И докладывал, что сегодня домой не успевает и заночует у такого-то, а также просил никому не говорить, где его искать.

А на утро к друзьям начали приходить менты. Один раз Гришку спрятали в ванной, второй раз он выпрыгнул с третьего этажа. И все время он пытался понять, кто его сдает.

И догадался. В очередной раз позвонив маме, он поинтересовался, не спрашивал ли его кто-нибудь? Конечно, спрашивал, отвечала мама, участковый уже несколько раз приходил, хочет тебя пригласить, чтобы ты трудным подросткам рассказал про историю Древнего Египта.

«Но я же просил тебя, – завопил Брайловский, – никому, понимаешь, никому не говорить, где я…»

«Но ведь это милиционер, Гришенька», – испуганно сказала мать.

Что там нафантазировала старуха, никто уже никогда не узнает, но то, что Дорин поймал убийцу и хочет сдать его в милицию, произвело на нее фантастическое впечатление: она «построилась» и приняла на себя «дежурство по части».

Через минуту на плите кипел чай, на столе стояли нищенские карамельные конфеты, самое дешевое печенье и вазочка с засахаренным вареньем. Андрей с внутренним содроганием смотрел на это «богатство».

– Внуков послезавтра жду, – торжественно сказала старуха, – но ради такого дела еще куплю.

– По какому телефону вы должны были звонить, когда кто-нибудь приходил к соседке? – он вдруг перешел на «вы».

Наверное, те, кто «пас» Эллери, тоже выдавали себя за ментов. Старуха сорвалась с места.

– Вот, – она протянула бумажку.

Андрей сунул бумажку в карман и приготовился героически пить жидкий чай. Внизу послышались звуки подъезжающей машины, и Дорин подошел к окну. У подъезда остановился Гришкин «Мерседес».

– Вам, бабуля, – повернулся Андрей к старухе и протянул ей две тысячи рублей (все, что нашлось в кармане), – за отличную службу Международная организация «Женщины за процветание мужчин» просила передать…

Адвокат отпал первым.

Когда Андрей выволок из старухиной квартиры бесчувственное тело Лектора и они с Веселкиным подтащили его к «Мерседесу», во двор вдруг влетела «Ауди» и из него выскочила Лена. Она бросилась на шею к Дорину, а за ней важно вышел Абрамян.

Андрей обнял и поцеловал жену, хотел сесть в машину, но тут вспомнил, что не все еще закончил в этом подъезде. Он попросил подождать его, отдал Гришке бумажку с телефоном и попросил выяснить, где тот установлен. Потом поднялся на четвертый этаж и толкнул дверь Эллери.