Диля Еникеева - Все леди делают это

Самой писательнице, несмотря на уговоры Владимира Максимовича, категорически не нравился ее псевдоним, но пиарщик упорно стоял на своем: если выбрать более звучную дворянскую фамилию, самозванку в два счета раскусят, высмеют в прессе, и тогда прощай столь тщательно продуманный имидж!

- Этих продажных писак я куплю! - самоуверенно заявляла мадам Бобкова-Меншикова.

- Для того чтобы купить всех журналистов, даже у олигархов денег не хватает, - не соглашался глава рекламного агентства.

- Да откуда они узнают мою родословную? упиралась заказчица.

"Тупее невежи не сыскать", - мысленно стонал Владимир Максимович, а вслух терпеливо объяснял:

- Сейчас у многих средств массовой информации есть специальная служба, на которую расходуются немалые суммы. Называется ее деятельность "журналистским расследованием", а на самом деле это самая настоящая сыскная работа. Там трудятся профессионалы, способные накопать компромат на любого, не хуже спецслужб, да они, по сути, и являются мини-спецслужбами, ведь там задействованы многие выходцы из "конторы".

Слово "спецслужбы" произвело впечатление на недалекую мадам Бобкову, и она смирилась.

Эдуард Леонидович принимал посильное, участие в "производственных" совещаниях, но дел у него было невпроворот, и он не мог подолгу сидеть с членами команды по созданию будущей знаменитости.

Нечаев доверял рекламщикам и не вмешивался в процесс - каждый должен заниматься своим делом. Леснянский и Соколов профессионалы, зачем им мешать дилетантскими пожеланиями?! Он просил лишь держать его в курсе - какие подвижки в отношении имиджа писательницы, как она себя ведет, не собирается ли выкинуть фортель.

Яков Борисович Корн стал своеобразным посредником между пиарщиками и издателем, навещал приятеля почти ежедневно, отчитывался, как прошел день.

Мадам Бобкова еще не раз взбрыкивала - она принадлежала к категории людей, которые по-хорошему не понимают, на них можно воздействовать лишь с позиции силы, и только тогда они приходят в чувство.

Эдуарду Леонидовичу, образно говоря, приходилось использовать кнут, когда рекламщики в отчаянии взывали к нему: опять эта истеричная стерва отчудила фокус, от нее уже голова идет кругом, сил нет бороться! Нечаев вмешивался и сурово отчитывал графоманку, еще раз напомнив, что в скорейшем издании книг заинтересована она, а не "Кондор".

Издатель набрал новых редакторов, дал им задание править опусы Валентины Вениаминовны по максимуму, но просвета в этом тоннеле под названием "писательница Меншикова" что-то не виделось.

***

"Потерзалась и будет", - велела себе Алла и тут же продемонстрировала, что чувства чувствами, а дело делом:

- С тобой хорошо, но давай все же вернемся к нашей проблеме.

Сергей мыслями был так далек от реальности, что даже не расслышал ее слов и переспросил:

- Извини, я задумался. Что ты сказала?

- Что пора отвлечься от лирики и вернуться к прозе жизни.

- Может, не надо... - неуверенно произнес он.

- Надо, - настаивала она.

- А я и в самом деле поверил, что ты стала другой...

- Я тебя разочаровала?

- Нет, но...

- Я всегда старалась держать эмоции в узде.

- И дальше будет так же?

- Нет, Серж, не думаю. Наверное, будет по-другому.

По его глазам Алла прочла, что он очень на это надеется, Да она сама этого хотела. А чтобы придать себе нужный деловой настрой, прибегла к привычной манере и мысленно произнесла: "Не сложно быть любимой, сложно любить". Тем самым временно поставив точку на этом этапе их отношений, она заговорила уже другим, серьезным тоном:

- Ты не против, если я тебя кое о чем спрошу?

- Давай не сегодня. - Сергей опять попытался ее обнять, но Алла ловко вывернулась. - Правда, Аленка, оставим это на потом.

- Кроме тебя и отца, никто не называл меня Аленкой... - тихо сказала она, сразу погрустнев.

- Почему ты опечалилась?

- Папа недавно умер...

- Прости, я не знал.

- Давай о чем-нибудь другом. Тяжелая тема.

- Я больше не буду тебя так называть, чтобы не бередить душу.

- Нет уж, и раньше я тебе это позволяла, и сейчас позволю. Хотя не так давно гневно вскинулась, когда меня так назвал человек, далеко мне не безразличный <����Диля Еникеева. "Маленькая женская месть".>. Но тебе можно то, чего нельзя другим.

Он не стал ничего отвечать. Да и зачем слова?..

***

...Узнав, что в очередной раз придется менять фамилию авторессы на обложке, - мадам Бобкова опять заныла, что ей не нравится псевдоним Меншикова, - Эдуард Леонидович в сердцах воскликнул: